С детских лет я увлекаюсь фотографией.  Где, что и кого я только не снимал. В Северной Америке и Африке, в Европе и на Дальнем Востоке, военный парад в Сирии и пуски ракет из подводного положения в Тихом океане,  встречу плавающей базы с нашими подводниками в Индийском океане и нерест рыбы на Камчатке, зимние пейзажи Якутии и Магаданской области, неповторимую красоту Кавказских гор,  величие Памира и Тянь-Шаня,   июньскую яркость  и сочность среднерусской равнины и почти круглосуточное солнце Заполярья.  

И, конечно же, портреты.

И все эти годы я искал кадр,  тот самый, который удается каждому фотохудожнику лишь один раз. Да, многие  великие мастера, такие, как легендарный неповторимый Вадим  Гиппенрейтер, таскавший за собой деревянную  камеру со штативом  на самые высокие хребты, могут гордиться не только  кадрами, но и целыми альбомами, типа «К вулканам Камчатки», но мне кажется, у них тоже есть кадры, которые они искали очень долго, к которым шли годами.

Мне пока это не удалось. Но…

Неделю назад я  оказался на операционном столе,  молодые девушки – врач-анестезиолог и медсестры – готовились ввести наркоз, заговаривая  меня приятными словами, и, как бы невзначай, сообщили, что Руслан Николаевич уже здесь. А если операцию делает Руслан Николаевич Трушкин,  то даже самые трусливые и привередливые спокойно засыпают. Закрепили в вене катетер.  И вдруг я увидел!  Увидел  кадр, который искал всю жизнь. На меня очень внимательно смотрели глубокие  красивые глаза, в которых были поддержка,  чуткость и искреннее  желание помочь. Врач  стала поглаживать мою руку,  и в ее глазах появился едва уловимый свет,  который бывает у глубоко верующего человека во время молитвы. 

«Нашел, – подумал я,  – нашел свой кадр». И… заснул в умиротворении.

Через пару часов  увидел те же внимательные глаза,  которые  на этот раз светились  радостью, и услышал, что я молодец, что все прошло хорошо.  Я  собирался сказать комплимент глазам, но успел только произнести «спасибо» пока еще не очень послушным языком, и меня повезли в палату.

Пока везли,  я вспомнил свой кадр и понял, что  никогда не смогу его сделать, потому что такие  кадры постановочными не бывают. Никакие силы не заставят  доктора смотреть в объектив теми же  глазами, какими он смотрит  на больного, которому нужно помочь, именно сейчас, именно в этот момент, когда от него, от доктора, зависит человеческая жизнь.

Мой главный кадр, скорее всего, так и  останется мечтой. Но это уже  не так важно. Главное – я его увидел...

Вечером в палату зашел Руслан Николаевич,  пожал мне руку и сообщил, что операция прошла успешно и что все будет нормально. Я  обрадовался, поблагодарил  и спросил как зовут доктора-анестезиолога.    Он очень уважительно ответил: «Екатерина Сергеевна  Кириенко, и она сравнительно недавно  приехала с Донбасса».

Стало быть, и название у кадра-мечты тоже есть.

«Екатерина!»



Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.