Сеня спустился с крутого обрыва, сел на песок и стал надевать резиновые сапоги с длинными голенищами. Только что кончилось весеннее половодье. На красноватых корнях ивы, на влажном песке река оставила тёмную щепу, сучки, прошлогоднюю траву, склеенную глиной, и, освободившись от мусора, вошла в берега.

Под обрывом ещё лежала грязная ноздреватая льдина, а на солнцепёке уже проглядывала острая молодая травка.

За кустами, слегка тронутыми зелёной пеной, пофыркивала лошадь.

Филипп Петрович сидел на телеге и давал Антону, высокому широкоплечему парню, последние наставления:

- Первое дело, Антоша, запань проверь. Смотри, чтобы не порвало, когда лес - то поднажмёт.

- Да уж будьте спокойны, Филипп Петрович. Я - то не подкачаю, - бойкой скороговоркой ответил Антон, снимая с телеги два багра; потом, вздохнув, насмешливо продолжал, нисколько не стараясь умерить свой громкий голос: - Только, знаете, помощничка вы мне подсунули... Недомерок какой - то. Ишь, в сапогах потонул!

Услышав это, Сеня покраснел и взглянул на ноги. Действительно, голенища сапог, привязанные ремешками к поясу, были очень длинны, собрались гармошкой до самой ступни и свободно болтались на ногах.

«И чего насмешничает, чего злится!» - подумал он.

- Ты, Антон, это брось! - ответил ему Филипп Петрович. - Зря парня обижаешь. Ты ещё не знаешь его. Это ничего, что он багра в руках не держал, зато сознательный! Сам вызвался. Ну кого я тебе могу дать? Ведь знаешь: все ребята под Корму - никой затор разбирают. Там теперь такое делается - беда! Глаз да глаз нужен!

Он замолчал, потом несколько раз почмокал губами, раскуривая трубку, и вздохнул:

- Да, брат, дела!... Я было совсем наладился ночью до станции податься к московскому поезду... с дочкой встретиться.

- Неужто Стеша приезжает? - быстро спросил Антон, и голос его стал теплее, звонче.

- Да нет, они там в какую - то экспедицию на Дальний Восток едут... в звероводную, что ли... Так вот, проездом хотел свидеться.

- Да, интересно бы Стешу теперь повидать, - медленно проговорил Антон. - Какая - то она стала?

Прислушиваясь к голосам, Сеня подогнул длинные рукава жёсткой, как кора, куртки и, свёртывая снятую одежду, осторожно переложил во внутренний карман пиджака белый конверт.

«Тоже мне, Стешей интересуется, - подумал он и улыбнулся. - Хоть ты и красивый, Антон, а письма - то Стеша не тебе пишет».

Филипп Петрович встал, подошёл к задку телеги, разворошил сено и протянул Антону корзинку, обвязанную голубым платком.

- Нате - ка, ребята, возьмите! Жена для Стеши гостинчиков напекла. Пироги тут: рыбный, маковый, черёмушный. Покушайте за стешино здоровье.

- Что вы, Филипп Петрович! У нас продовольственное снабжение неплохо поставлено... Значит, вы не поедете к поезду? Как же так? Выйдет Стешенька из вагона на родной станции - и никого!

- Да, Антоша, так вот и получается с этим затором. Забирай корзинку - то... Смотрите, ребята, - повысил он голос, - не зевайте! Не допускайте, чтобы брёвна у запани скоплялись.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.