Американские нравы

Для того чтобы ответить на эти вопросы, следует мысленно пересечь океан и перенестись на два десятилетия назад, к той эпохе, когда немецкие претенденты на мировое господство готовились к войне. Вспомните-ка, что говорил Адольф Гитлер своему наперснику Раушнингу по поводу того, какой он хочет видеть германскую молодёжь!

«Я кую, уничтожая всё слабое, - заявил Гитлер. - В моих орденских городах вырастает молодёжь, от которой задрожит весь мир. Молодёжь сильная, бесстрашная, жестокая - такой я хочу её видеть... Я хочу, чтобы она обладала силой и красотой молодых хищников... Я не хочу никакого духовного воспитания. Знания только испортят мою молодёжь...»

Я далёк от мысли проводить

прямые аналогии между этими рассуждениями кровавого фюрера и тем, что происходит сейчас в Соединённых Штатах. Исторические аналогии нередко бывают рискованными. Американская реакция не может слепо копировать гитлеровскую систему воспитания подрастающего поколения уже хотя бы потому, что весь уклад жизни США иной, нежели в Германии. Американец органически не терпит муштры, ему претит казарменная жизнь, его трудно увлечь такими забавами, как погромы, которыми увлекалась гитлеровская молодёжь. Но не будем забывать, однако, что Ку-Клукс-Клан существовал на этой земле ещё тогда, когда Гитлера и в помине не было, что негров здесь линчуют добрых сто лет, что гангстерство в определённых кругах американцев рассматривается как проявление доблести и мужества.

Гитлер муштровал кадры будущих эсэсовцев казарменными методами. Американская реакция вносит в дело дрессировки своих головорезов элемент пресловутого «духа частного предпринимательства». Школы разные, но существо то же...

Эдгар Гувер и его коллеги, конечно, отдают себе отчёт в том, что рост преступности в США представляет собой известную угрозу собственникам и их собственности. При желании им было бы не так уж трудно подавить её: американская государственная машина обладает для этого достаточными средствами принуждения. Но они, следуя политике дальнего прицела, предпочитают сегодня идти на некоторые издержки, чтобы завтра получить в своё распоряжение «людей с крепким кулаком, которых не останавливают принципы, когда надо укокошить кого-нибудь».

Вот почему американские государственные деятели так бесстрастно констатируют рост преступности. Вот почему на экраны выходят сотни фильмов, воспевающих убийц и подстрекающих к убийству. Вот почему из радиоприёмников непрерывно доносятся выстрелы и отвратительные хрипы, натуралистически воспроизводящие агонию задушенных. Вот

почему газеты надрываются от крика, оглушая своих читателей сенсационными аншлагами: «Убила сына трёх лет! Говорит, что чувствовала острую потребность JB убийстве!», «Арест 15-летнего убийцы. Обвиняется в том, что заколол женщину в Бронксе!».

Осенью 1947 года вся Америка говорила о двух страшных преступлениях, совершённых почт» одновременно двумя школьниками. Эти преступления были совершенно аналогичны. 12-летний Говард Ланг из Чикаго зарезал своего приятеля, 7-летнего Лони Фе-лика. 14-летний Фред Шмигельский из города Гаррисон задушил 10-летнего Джека Престона, своего двоюродного брата. Газеты посвящали целые полосы описанию этих преступлений. С отвратительным цинизмом они смаковали все подробности.

Но кто эти подростки, совершившие столь страшные убийства? Может быть, это просто выродки, патологические личности? Нет! Тем и характерны эти две истории, что их «героями» явились

самые обыкновенные, рядовые американские мальчишки.

В своих показаниях Фред Шмигельский заявил, что главной причиной, толкнувшей его на преступление, было... неодолимое стремление доказать людям, что он не «мямля» и не неженка. Говоря о решении убить двоюродного брата и о самом убийстве, он сказал, что «идеи эти он усвоил из кинокартин и радиопередач, посвященных преступлениям». Своего двоюродного брата Фред избрал жертвой потому, что, по его словам, «это был болезненный мальчик, и его легко было убить». Далее, в соответствии со стандартами фильмов из жизни бандитов, он заранее составил письмо родителям Джека, в котором предлагал им прислать за Джека выкуп в тысячу долларов, угрожая в противном случае его убить.

Примерно так же сложилась история второго преступления, преступления Говарда Ланга, который зарезал своего 7-летнего приятеля. И эта трагедия целиком укладывается в рамки стандартной детективной истории.

В те дни я ежедневно видел во всех газетах фотографии этих двух юных преступников. Они старательно позировали фоторепортёрам, мило улыбаясь. Газеты публиковали сотня снимков: преступник показывает полиции место преступления; преступник за решёткой; преступнику предъявляют улики; преступник со своими друзьями; преступник со своими близкими; преступник на скамье подсудимых... Но ни на одном из снимков я не нашёл на лицах этих подростков-убийц ни тени горя, подавленности, растерянности, раскаяния. Чувствовалось по всему, что невероятная шумиха, поднятая газетами вокруг них, льстила им, кружила им голову. «После того, как он совершил своё преступление, Фред потребовал, чтобы ему показали газеты, в которых написано о нём. Он любовался своей ролью похитителя и убийцы» (сообщение одной из нью-йоркских газет 17 сентября 1947 г.).

Да, в 12 - 14 лет американские дети уже знают цену паблисити! Поднятая прессой шумиха только убеждала Шмигельского, Ланга и их сверстников в том, что кровавые игры стоят свеч. Нужно ли после этого тратить слова на доказательства той истины, что растленная американская пропаганда делает сейчас всё для того, чтобы осуществить ту же задачу, которую ставил перед собой Гитлер!

Я разговаривал со многими американцами о том новом падении нравов, которым отмечены послевоенные годы в Соединённых Штатах. Они все возмущались фактами, которые я приводил, и, в свою очередь, приводили новые факты, не менее жуткие и отвратительные. Но они не находили ответа на простой вопрос: что же

должно быть сделано для того, чтобы предотвратить нравственное вырождение и одичание подрастающего поколения в Соединённых Штатах?

Один видный американский писатель с экспрессией оказал мне: «Я разбил в щепы мой радиоприёмник, когда увидел, с каким странным выражением лица мой мальчик слушал детективную радиопередачу». Я спросил: «Вы уверены, что это спасёт вашего сына?» Он нахмурился и махнул рукой.

Сто лет назад авторы «Коммунистического Манифеста», отзываясь с гневным сарказмом о «буржуазных разглагольствованиях о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми» и о «высокоморальном ужасе» буржуа, наглядно показали, как аморален по самой природе своей общественный строй, где всё покоится на наживе. Нет и не может быть твёрдых моральных устоев в обществе, в котором, как сказано в «Коммунистическом Манифесте», меняют «верность, любовь, честь на барыши от торговли овечьей шерстью, свекловицей и водкой».

Эти обличительные слова с новой силой звучат сегодня, когда жадные до наживы поборники идей мирового господства делают всё для того, чтобы освободить подрастающее поколение американцев от остатков стыда, совести и чести.