Их первое знакомство, ещё заочное, состоялось в Белом море. Я - тогда майор артиллерист - случайно присутствовал при этом. Наша часть следовала на военном транспорте, обыкновенном небольшом судне. Капитан Тимофей Ильич в рейсах держал свою команду, состоявшую из девушек-добровольцев, строго, но как-то по-отечески, не требуя точной субординации и всех правил строевого устава.

В море нас несколько раз атаковали немецкие самолёты-охотники. После одной из отбитых атак, в которой мы, сухопутные фронтовики, высоко оценили искусство капитана в управлении стареньким пароходом и мужественную выучку команды, я вошел в небольшую капитанскую каюту...

В каюте находилась маленькая девушка, с обветренным, румяным лицом. Черные, коротко стриженые волосы у неё были тщательно спрятаны под бескозырку. На кончике вздёрнутого носа, я заметил, сидела, как крохотная мушка, родинка.

Увидев меня, девушка встала, как положено перед старшим офицером, и вытянула руки по швам.

- Садитесь, - разрешил я.

- Дело в том, - объяснил мне Тимофей Ильич, - как-то в сводке Совинформбюро упомянули о нашем рейсе и написали, что матросом А. Репко был подбит из пулемета немецкий самолёт. Через несколько месяцев редакция газеты переслала письмо на имя Репко. «Не тот ли Вы Репко, с кем мы учились в ремесленном училище металлургов? Помните про вас песенку: «Рыжий Саша, гордость наша»? - спрашивал по поручению комсомольской мартеновской печи сталевар Валя Сокол. Матрос Репко не хочет отвечать на это письмо. Дело в том, что оная Репко - вот это самая девушка. О чём у нас и разговор.

Саша Репко густо покраснела.

- Не бачила я никаких сталеваров, та, во-первых, я вовсе не рыжая, - запальчиво сказала она, - ще я буду ему писать?

- А вы напишите сталевару Валентину Сокол, как мужчина мужчине, - шутливо предложил я.

... Я не знаю, послушалась ли тогда Саша Репко моего совета, но недавно я встретил их вместе в театре. Я смотрел пьесу «Цель жизни». Софью Ковалевскую я представлял не такой, как её изображала артистка. Но всё-таки спектакль взволновал до слёз. В антракте я быстро ходил по фойе и размышлял о трагической судьбе женщины, осмелившейся стать учёной. Сколько непреодолимых преград ставила на её пути царская власть! Вдруг сзади себя я услышал знакомый певучий голос:

- Якие мы счастливые, Валя, ще народились на свит советскими дивчатами! Зараз меня як фронтовика без конкурса в университет приняли...

Я обернулся. За мной шли трое молодых людей. Маленькая девушка с родинкой на кончике носа держала под руку красивого парня и рослую, широкоплечую девицу с большим упрямым подбородком. С лица Саши Репко сошел морской загар, и оно было по-городскому бледным, чёрные косы обвивали её голову, как венок.

- Здравствуйте, товарищ майор, - узнала меня Саша и по привычке поспешно оттолкнула спутников, вытянула руки по швам.

- Вы хорошо сказали, Саша, о девичьем счастье, - сказал я, протягивая Репко руку. - Девушка-матрос, девушка-студентка - это так привычно сейчас.

- Зато дивчина-сталевар тропики не обыкновенно, - перебила меня Саша. - Будьте знакомы: моя подруга, сталевар, а зараз студентка Валентина Сокол...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.