В эти дни не хватало терпения дождаться, пока почтальон принесет газеты - рано поутру я дежурила у газетного киоска. Какие-то вести придут сегодня с Дальнего Востока?
Тем временем в очереди завязывался разговор. Об этом говорили всюду: в метро, в трамваях, на службе, дома. Всех возмущала наглость взбесившихся самураев, которые упрямо лезли туда, где их столько раз нещадно били. «Им надо бы почаще собственную спину щупать, - сказал старый рабочий, - там с восемнадцатого года много зарубок осталось!»
Часто упоминали имя, которое заставляло меня вздрагивать и оборачиваться, - имя моего отца - Сергея Лазо.
В эти дни из старых чемоданов была извлечена на свет порыжевшая запыленная карта ДВК. Мы подолгу изучали ее. Матери знакома здесь каждая партизанская тропа в тайге, я же, к сожалению, почти совсем не помню Дальний Восток: меня увезли оттуда в раннем детстве. С тем большим интересом слушаю я рассказ матери...
Преследуемый партизанами, японский наемник атаман Семенов, отступая, был прижат к самой китайской границе. Снаряды стали уже ложиться на чужой, китайской территории. Дальнейший обстрел грозил международными осложнениями. Семенов знал это и чувствовал себя почти в безопасности.
Тогда отец решил без шума применить холодное оружие. Ночная кавалерийская атака была сокрушающей. Лазо достал врага в его убежище саблей.
А сейчас самураев достали с воздуха бомбами! Их громили наши мощные танки, наша меткая артиллерия, наши отважные пехотинцы.
Как хотелось быть в эти дни там, на передовой линии, на подступах к Заозерной!
Я, как и другие московские комсомолки, очень завидовала девушкам Дальнего Востока: они находились ближе к фронту.
В перерывах между схватками тут же, на огневых позициях, молодых бойцов принимали в комсомол. Это было полно глубокого, патриотического смысла. В минуту опасности люди стремились сомкнуться тесней, локоть к локтю, стремились стать ближе к партии Ленина - Сталина.
Какая огромная сила в описании комсомольского собрания на позициях:
«Комсомольское собрание на огневых позициях в разгаре. Рассматривается очередное заявление о приеме в комсомол. Вдруг раздается команда полубатарейного командира: «К бою!» - и собрание временно прекращается, для того чтобы открыть меткий, уничтожающий огонь по противнику. После нескольких залпов собрание продолжается».
После этой заметки меня потянуло к дневнику. Захотелось перелистать его и припомнить свои собственные ощущения и переживания при вступлении в комсомол.
«... После уроков открытое комсомольское собрание; полный зал ребят; стол торжественно покрыт красной материей. Сначала был какой - то доклад. Я не слушала его, смотрела на докладчика выжидающе и с неприязнью: скоро ли кончишь? Наконец, он с шумом запил последнюю фразу водой из графина и, звякнув стаканом, сел...
... Вот уже читают мою анкету, я встаю. Задают вопросы, я ужасно волнуюсь (какая я трусиха все же!), мне подсказывают сзади сердобольные подруги. Я отмахиваюсь от непрошенной помощи.
... Председатель произносит слова, которые гулко отдаются в сердце: «Кто за то, чтобы принять товарища Лазо в комсомол?»
... Кажется, что он нарочно считает так медленно и почти шепотом. Я напрасно вслушиваюсь, так и не могу понять, сколько же «за». Смотреть на ребят в эту минуту боязно. Я опустила голову и вижу только ноги под скамейками.
«... Итак, решением общего собрания товарищ Лазо принята в комсомол!»
По - иному перечитывала я теперь старые, сохранившиеся у матери записные книжки Лазо, где среди списков оружия, боеприпасов, медикаментов и названий книг, которые он собирался прочесть в тайге, были сформулированы его взгляды на жизнь. Я применяла его строгие требования к себе, я обязана была выполнить их, потому что я комсомолка и готовлюсь стать, по примеру отца, большевиком.
Во время избирательной кампании по выборам в Верховный Совет СССР мне показалось вдруг, что у меня совершенно не хватает времени. Был конец четверти, приходилось налегать на учебу; ко всему остальному прибавилась работа на участке. Снова помог отец. Слова его были успокоительны и обнадеживающи: «Почему завтра мы не сможем сделать вдвое больше того, что мы сделали вчера? Только в труде и борьбе растет и крепнет человек».
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.