Двурушник

Исключение заменили Ильину строгим выговором. Человеку надо было дать возможность исправить ошибку.

Второе дело Ильина возникло после громовых его выступлений под свист, стук и крики рабочих. Он бегал по торопливым собраниям троцкистов и выступал с меньшевистской декларацией.

Его исключили из партии.

От весны 1928 г. до осени 1929 г. Ильин обдумывал свое положение. Он молчал восемнадцать месяцев. Наконец неторопливую его фигуру увидели в контрольной комиссии.

- Признаю свои ошибки, - сказал Ильин тихим голосом, - я теперь действительно понял... Надо клеймить позором троцкистов - изменников делу пролетариата! Прошу восстановить меня в партии. Я осознал...

И опять, как в прошлый раз, поверили обещаниям Ильина, душевному его говору, честному прямому взгляду, справке о добросовестной работе.

Его восстановили в партии. Отметили только в партбилете перерыв. Дали возможность работать по специальности.

Ильина назначили начальником разведки лазурита. Сначала он крепко взялся за дело, но вскоре холодок стал останавливать его движения. Работалось что - то скучновато. Кольская партия, в которой он был начальником, должна была выехать на разведку. Внезапно секретарь ячейки Слюдянского горбюро получил записку:

«Прошу считать меня выбывшим из вашей ячейки, работать в вашем аппарате не могу и не хочу и уже устроился на работу в Карелграните. Ильин».

За бегство с работы Илыин получил от райкома строгий выговор и кличку дезертира.

Но он все же считался серьезным специалистом. Членов партии высокой технической квалификации на предприятиях «Карелгранита» было немного. Ильин глухо говорил о том, что споткнулся, что с каждым случаются неприятности, и его решили сохранить для организации. Выговор остался внутренним ячейковым делом.

Вскоре все увидели, что поступили с Ильиным мудро. Он неизменно сидел за большим столом, обложенный со всех сторон цифровыми таблицами и чертежами, он принимал доклады. Он выступал на собраниях и совещаниях. Он громил правых уклонистов, левых загибщиков и контрреволюционных троцкистов.

Так он проработал до летнего отпуска. Его терпеливо дожидалась ударная путевка в кисловодский санаторий.

Кончились будничные дела. Окна вокзала просверкали мимо Ильина. Облокотись о выгнутую спинку дивана, сидит он в мягком купе.

И тогда между Ильиным и Теряевой происходит разговор, знакомый уже читателю.

После возвращения с курорта охота откровенничать внезапно покидает Ильина.

- Говорили ли вы, что одна правда у вас для собраний, а другая для себя? - спрашивает парт - следователь.

- Видите ли, я это сказал шутя, желая проверить Теряеву.

Ильин пишет на четырех страницах заявление: «Что большинство не всегда побеждает, я рассуждал отвлеченно, а не о внутрипартийном поло - женин. И может быть троцкистские замечания получались из - за неясности моих выражений...

На этот раз не помогли Ильину убедительность тона, открытый взгляд, клятвы в преданности генеральной линии. Не помогли даже обещания по - большевистски исправить допущенные ошибки. Для верности контрольная комиссия решила проверить работу дирекции шальских разработок Карелгранита.