Капельдудка

- Audiatur et altera pars! - говорил он отрывисто, - чего вы замолчали? Ну, рассказывайте... Вы, монстр!

Не проходило и полчаса, как ясный, гортанный голос трубы разливался по комнатам. Были у этого развинченного, потрепанного человечка и вкус, и темперамент, и страсть. И когда в особняке, разбуженном трубой, властвовал неистовый Вагнер, «бродяга» и «монстр» невольно превращался в Андрюшу.

Однажды профессор сам опоздал на урок. Когда он тихо открыл парадную дверь и вошел в коридор, его неприятно поразили звон, дребезжанье и треск. Сначала Горностаеву показалось, что полотеры передвигают буфет с посудой, затем он уловил в этих странных звуках некоторую систему. Профессор заглянул в столовую...

На стуле, задыхаясь от смеха, сидела толстая Марта. «Капельдудка» давал концерт. Вооруженный двумя дирижерскими палочками, яростный и неистовый, он носился по комнате, и все, к чему прикасались его быстрые руки, вдруг начинало петь, звенеть и гудеть. Предметы, молчавшие со дня своего рождения, вроде книжного шкафа, бюста Данте или каминных щипцов, теперь переговаривались между собой.

Впервые в своей жизни профессор узнал. что матовый колпак люстры поет как дальний колокол, что подсвечники патетичны, а хрустальный графин обладает цыганским контральто.

- До - соль! До - соль!... - глухо говорил книжный шкаф, набитый энциклопедиями.

- Соль - фа - ми - ре, - отвечал сочувственно радиатор, и рюмки вторили им назойливыми комариными голосами.

Горностаев не сразу понял, что «капельдудка» пытается воспроизвести титаническую музыку «Гибели богов». Догадавшись, он остолбенел. Это было кощунство. И профессор, вбежав в комнату, с резвостью, не свойственное пятидесятилетнему человеку, вырвал из рук «капельдудки» дирижерские палочки, точно это было оружие, угрожавшее Вагнеру.

- Паяц! - закричал он стариковским фальцетом. - Как ты смеешь?!

Он готов был разломать палочки о голову неудачливого виртуоза, и «капельдудка», будучи скорее тактиком, чем стратегом, не нашел ничего лучшего, как схватить трубу и ретироваться на улицу.

И все - таки они не расстались. Даже в этом разудалом концерте чувствовались темперамент и отличный слух. Горностаев простил «капель - дудке» кощунство.

... Это была странная пара: пожилой, бритоголовый профессор, почитатель мюллеровской гимнастики, Гамсуна, Грига, и самоуверенный полуграмотный человечек, не одолевший за всю свою жизнь и десятка книг.

Шел третий год замятий, и Алексей Эдуардович стал привыкать к своему безалаберному ученику. Иногда, после уроков, они даже беседовали на темы, не относящиеся к музыке. Профессор вспоминал шведский городок Кальмар, где он провел свое детство, обвитый плющом «дом моряка», ручных белок в парке у моря или особняки, не сменявшие черепичных колпаков по четыре столетия.

«Капельдудка» рассказывал преимущественно о Москве. Он родился в Марьиной роще, помнил Хитрое рынок, исчезнувший в 1924 году, переулки у Трубной и другие места, о которых профессор едва - едва знал понаслышке. «Капельдудке» пришлось когда - то чинить краны в угрозыске. Там - то он и узнал столько занимательных историй, что ему позавидовал бы сам Гиляровский.

С редким знанием дела «капельдудка» рассказывал о «фомках», вскрывающих несгораемые шкафы, как коробки консервов, или о термоэлементах, заменявших кое - где сторожей.

Не говорил «капельдудка» только самого главного: что сам он тоже был вором, и, как утверждали работники МУР, вором незаурядным. Странное прозвище свое Савелов получив не столько за страсть к музыке, сколько за кражу полного комплекта духовых инструментов.

Свой первый визит к профессору «капельдудка» нанес по весьма вульгарным соображениям. Не Вагнер, не Шуберт и не Бетховен, а столовый сервиз и хорьковая шуба профессора волновали предприимчивого ученика.

Нет сомнений, что газетная хроника вскоре украсилась бы новым, небольшим происшествием, но Горностаева неожиданно спасли два обстоятельства. Во - первых, «капельдудка» после пары уроков, действительно, почувствовал к музыке интерес, а, во - вторых, профессор сообщил ученику небольшой домашний секрет: - Я возвращаюсь в четыре, - оказал Горностаев, - но если ни меня, ни Марты не будет, ключ найдете вот здесь...

И он доверчиво показал ученику луночку возле крыльца.

Эта детская хитрость совсем ошеломила «капельдудку». Впервые в жизни в его многоопытные руки, умевшие открывать любые замки, был передан наивный и жалкий ключик. Одно дело - преодолеть сопротивление замков или ограбить квартиру, где на дверях десяток звонков; другое - обокрасть седоголового, доверчивого простака. «Капельдудка» был даже слегка раздосадован таким неожиданным оборотом дел.