Три письма

«Мне б хотелось словом, как клином,

Врезаться в гущу «усталых» людей,

Чтобы зажечь их желаньем единым,

Заставить их верить сильней».

В трудной нашей фронтовой обстановке она продолжала работать над собой, систематически углубляя свои знания по английскому языку. Писала ли она вам, что была донором? Она много раз отдавала кровь раненым бойцам.

Мы часто говорили с ней. Дружба с Ниной меня многому научила. Запомнились мне такие её слова: «Я не хочу, чтобы пропали эти годы, чтобы я не пережила сейчас наиболее трудного. Ведь ты пойми, Маша, какая сейчас идёт война! И вот хоть смерть идёт рядом и мысль о ней стала привычной, всё - таки это жизнь. Так пусть же она будет настоящей жизнью. Сердце рвётся туда, где свистят пули, где мои товарищи нуждаются в моей помощи. Только ты не подумай, что это пустая романтика или любопытство. Нет, это гораздо глубже, это - чувство громадной силы. И я не испугаюсь ни смерти, ни ранения, ни уродства. Я должна быть там...»

И вот она добилась своего. И стала работать вместе с разведчиками.

Мы все очень гордимся вашей дочерью. Но хочу остаться для вас чужой: меня зовут Маша Павлова, год рождения 1922. Ниночку знаю с сорок первого года. Как только встретились, так и шли всё время вместе. Она меня звала Чижиком. Очень много рассказывала о вас, и я храню в сердце прекрасный образ матери Нины. Призовите на помощь всю свою материнскую силу, пожалуйста, будьте тверды. У нас вот повар Егорыч, старичок, тоже всё плачет по ней. Я его стараюсь успокоить, как могу, а разве поможешь?! Напишите мне хоть несколько слов. С горячим боевым приветом

Маша Павлова.

«Счастье в том, что в таежной дали

Молодые растут города.

Выплавляются тонны стали,

Всюду часть твоего труда».

(Из стихов Н. Ходоровской.)

Здравствуйте, Александра Викторовна!

Долго я не решался писать вам, но вы уже от других узнали о том горе, которое постигло вас и меня. Не могу примириться с такой утратой. Мне до сих пор не верится, что я потерял самое дорогое в моей жизни - надежду на любовь. У меня нет родных, нет близких друзей. Моё счастье было в ней. На тяжёлый фронтовой путь разведчика я пошёл из - за неё, благодаря ей. Об этом долго рассказывать.

Клянусь вам, дорогая Александра Викторовна, в первой же разведке отомстить за Нину. Буду мстить за неё беспощадно до тех пор, пока жив.

Хоть и тяжело, но постараюсь описать вам всё подробно: ведь она умерла на моих руках. В ночь с 25 на 26 - е нам была поставлена задача - взять «языка». Как обычно, с нами пошла и Нина. Пришли на место. Мне и моим товарищам надо было сделать проход в минном поле и проволочном заграждении. Мы надели маскировочные халаты. Я сказал Нине: «Ты не ходи, пойдут санитары». И мы отправились в свой опасный путь. Я шёл вторым. За мной ещё шесть человек.

Когда мы подошли к немецким проволочным заграждениям и залегли, к нам подползла Нина. Этого я не ожидал, стал её отправлять обратно, но она отказалась уйти: «Мне начсанслужбы приказал быть вместе со всеми разведчиками».

В этот момент один из разведчиков, проползая минное поле, подорвался. Нина бросилась помогать раненому. И как раз в это время немец нас обнаружил и стал бить из пулемёта. Я крикнул Нине, чтобы она не поднималась высоко от земли, но она меня и слушать не стала, продолжая делать перевязку. И вот тут всё и случилось. Одна из вражеских пуль сразила нашу Нину. В горячке она сделала два движения, рванулась вперёд и упала ничком, не промолвив ни одного слова.