- Я пойду писать письмо маме, а вы отправите его заказным, - сказал он мне и быстро поднялся во второй этаж пансиона, где была их комната.

- Рад, как ребёнок! - шепнула мне Надежда Константиновна. - Ужасно любит мать, но не ожидал такого внимания от всех наших и сейчас прямо в восторге...

Мы пошли наверх, где Надежда Константиновна укладывала всё необходимое в дорожные мешки.

- Мы всё это привяжем к моему велосипеду сзади, на площадку. Теперь незачем таскать их за плечами. А вот вам письмо. Пожалуйста, отправьте сейчас же, да не забудьте! - повторил мне Владимир Ильич.

И мы, обо всём переговорив и условившись об адресе для телеграмм и писем, опустились по парадной лестнице вниз...

- До свиданья, товарищи! Надя, садись! - крикнул он и быстро, взмахом, вскочил на велосипед.

Надежда Константиновна, раскланиваясь с нами, выехала за ним, и они быстро скрылись за поворотом шоссе, утопающего в цветущей зелени.

Владимир Ильич на народном празднике

В декабре каждого года в Женеве широко отмечается народный праздник «Эскалада». Женевцы в эти дни празднуют своё давнишнее освобождение от иноземной зависимости. Город оживает. Устраивается народное празднество, всюду раскидываются карусели, множество палаток с всякими сластями. Приезжают народный цирк, тир, различные фокусники, зверинцы и прочие тому подобные увеселения. Но самое интересное - это вечерний карнавал, когда все идут на улицы, наряженные в различные костюмы, в маски. Улицы блещут нарядными огнями, фейерверками, весельем, пением. И вот когда у нас в партии страсти кипели изо всех сил, когда произошёл раскол на большевиков и меньшевиков, наступил декабрь 1904 года. Мы сидели по своим углам, изучали документы, готовились к докладам, строили свою новую организацию. Не до веселья было нам. На улицу даже не тянуло. Вдруг звонок. Входит Владимир Ильич оживлённый, весёлый.

- Что это мы всё сидим за книгами, угрюмые, серьёзные? Смотрите, какое веселье на улицах!... Смех, шутки, пляска... Идёмте гулять!... Все важные вопросы отложим до завтра...

Мы встрепенулись... Нам было приятно видеть Владимира Ильича таким весёлым, бодрым... В последнее время, после съезда, он устал, изнервничался.

Радостно отозвались голоса. Точно все только и ожидали этого призыва, отвлекавшего нас от сумрачного настроения.

Мы шумной толпой вышли на улицу. Погода стояла прекрасная, тёплая. Огни всюду светились радостно, и многоводная, быстротечная горная река Арва, которая протекала здесь совсем поблизости, радовала своим переливчатым шумом... Мы зашли ещё и ещё к товарищам, всех увлекая с собой на улицу. Шуму и смеху не было конца, и Владимир Ильич был впереди всех. - Мы радостной толпой влились в общее веселье улицы и пели, и кричали, и шумели, всё более увлекаясь общим приподнятым настроением. Серпантины летели от нас во все стороны более энергично, чем от других компаний, и мы усердно обсыпали конфетти наиболее интересные и живые маски.

И вот раздалась песня. Пели все, пела вся улица - весёлые, бодрые песни, в которых звучали то мотивы «Марсельезы», то припевы «Карманьолы». Кое-кто принялся танцевать. Вдруг Владимир Ильич, быстро, энергично схватив нас за руки, мгновенно образовал круг возле нескольких девушек, одетых в маски, и мы запели, и мы закружились, и мы заплясали вокруг них. Те ответили песней и тоже стали танцевать, круг наш увеличивался, и мы, в общем веселье, неслись по улице гирляндой, окружая то одних, то других, увлекали всех на своём пути. Нашему примеру последовали многие другие гуляющие здесь, и особенно молодёжь с величайшей радостью подхватывала всякую новую песню, новую шутку, новую пляску.

И надо было видеть, с какой неподдельной радостью, с каким огромным увлечением и заражавшим всех подъёмом веселился Владимир Ильич здесь, на улице, среди женевской толпы, в которой, конечно, более всего принимал участие рабочий люд, трудящееся население этого небольшого городка. Наплясавшись до упаду, увлекши с собой многих и многих наших товарищей, которые скромно и чинно гуляли по улицам и с истинным изумлением смотрели на нашу компанию и, особенно на Владимира Ильича, который показал себя здесь с иной, глубоко товарищеской стороны, показал свою истинную, живую натуру, умевшую быть и сосредоточенно серьезным, и увлекаться весельем, и радоваться радостям жизни, и быть коноводом в шутке и в игре.

И теперь, спустя сорок лет, приятно и радостно вспомнить Владимира Ильича не только бойцом, не только революционером, не только гениальным политиком и учёным, но вот таким, простым, жизненным, бодрым, весёлым, заражающим всех своей радостью и предающегося веселью с такой же страстью, с какой он делал решительно всё. Вот эта непосредственность, уменье подойти к явлениям жизни прямо, уменье участвовать в самой жизни» сливаться с ней в её радостных сторонах и вместе с тем всегда быть строгим к себе прекрасно характеризуют Владимира Ильича.

Он терпеть не мог пошлости жизни, мещанства, глушащего всё живое, трепетное и действительно прекрасное, и вместе с тем он откликался на всякую радость масс, на всё то, что шло к массам, к их счастью, к их благу, к их радости и веселью. Вечно думая о жизни угнетённых, стремясь понять и провести в жизнь всё то, что эту жизнь облагораживает, возвышает, очищает, поднимает, он сам непосредственно всегда хотел принять живое участие в самой гуще жизни, изучая и познавая её со всех сторон. Таким всегда был Владимир Ильич.

И нет ничего лучше, как если подрастающее поколение воспитает в себе уменье работать во всех отношениях на пользу нашего государства, строящего коммунизм, уменье учиться и глубоко познавать всё самое необходимое и важное для блага и счастья рабочего класса, уменье жить радостно, весело, бодро, как полагается здоровой молодёжи, удаляясь от всего пошлого, мещанского, безыдейного.

Таким всегда был Владимир Ильич.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.