«Помни
ежедневно,
что ты
зодчий
и новых отношений
и новых любовей...»
Нет, опор со старым не кончен. Нужно переустроить быт, «издинамититъ старое», помочь молодежи в формировании новых вкусов, привычек, интересов, привязанностей, устремиться наперерез колымаге дореволюционного быта.
Владимир Владимирович не может остаться равнодушным, когда видит, что студенческое общежитие походит не то на мусорную яму, не то на заспанный свинарник; что какая - то Надя хочет «фигурять» в платье с эмблемами «серп и молот», пущенными по ситцу; что в комнате «смотрят с полочки на счастье три фарфоровых слона»; что у молодого человека больше галстуков чем книг в его личной библиотеке.
« - Не в галстуке дело, - говорит в «Клопе» по адресу Пьера Скрипкина парень из рабочего общежития, - а в том, что не галстук к нему, а он к галстуку привязан. Даже не думает - головой пошевелить боится».
Автор вовсе не ратует, за то, чтобы ЮНОШИ ходили в театр в спецодежде, а крахмальные рубашки носили навыпуск. Он предостерегает лишь против пижонства («для сморкания - пальчики, для виду - платочек») и неумного увлечения модой:
«В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно».
Увлечение молодежи заграничным «шиком» также вызвало резкую отповедь Маяковского. Как зло издевался он над монтером Ваней, который, не желая отстать от парижан, «себе присвоил званье: электротехник Жан». Присыпкин становится Пьером Скрипкиным, и это уже «не фамилия, а романс». Как умело разоблачал поэт гнилую романтику великосветской жизни, «изысканного», «аристократического» обхождения!
«... ограбят
и скажут:
- Мерси, мусье, -
изнасилуют
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.