Не ищите Нармунданак на карте. Дело в том, что хотя урочище Нармунданак и существует много сотен лет, но только с весны 1943 года там начали добывать нефть. Сейчас, в вечернюю пору, когда свирепый буран качает фонари над вышками, когда в проясняющемся изредка синем небе горят звёзды, на промысле идёт смена вахты. В культбудке тепло: печь хорошо натоплена; от лежанки несёт запахом печёной картошки. Но все люди у скважин. Слышно, как тихо, тихо, словно крадучись, течёт нефть. Да вы - то сами с какого промысла? Вы часом не стерлитамакский будете? Не башкир ли? Когда в Гурьевске в нефтяном техникуме учился, я немножко узнал башкиров. Горячий народ! Для них если фонтан не бьёт, так и нефть - не нефть...

Мы чудес хотя и не имеем, но, между прочим, даём нефть. Капля нефти - она в военное время, как капля крови...

Нашу нефть надо умеючи качать: если не досмотреть, в неё может много песку попасть. Но беда была не в этом. Главное, что не с кем было работать. Пустыня!.. А я техникум кончил, мастером сюда на новый промысел был назначен.

Людей нет совсем - кругом Эмба. Летом речки тут пропадают, уходят в песок, зимой бураны их забивают снегом словно овраг. Солёная вода, солёная земля. Ни одного дерева. Суслики хлопочут, чикалки по ночам тошно воют. Мёртвые озёра вокруг, на некоторых толстым слоем нефть лежит; казахи их «мунайлисер» - масляными озёрами - называют. Когда я первый раз, ещё студентом, на практику сюда попал, чуть не заплакал. Я сам сибиряк - без берёзы, без текучей речки часа не мог прожить. А тут чернобыльник, караганик, чахлые кусты - вот и вся растительность.

Охотников ехать сюда, в пустыню, да ещё на новый промысел, найти было трудно. Это ведь не разведка: сегодня тут, а через месяц, глядишь, там. Добывать нефть в пустыне - значит забыть про всё на свете! Земля кругом голая, соль из неё, как снег, выходит; после малейшего дождя непроходимые топи, а ты живи, с места не тронься, потому что ты при нефти поставлен.

И вот, представьте, вылечили меня от этой тоски казахи. Кочевали они вдоль реки; познакомился я с ними, нашёл даже учителя - стал он меня по - казахски учить: говорить, читать и писать.

Думаю: изучу язык, подружусь с людьми и себе на промысел вахты две - три подберу. И тут вышел у меня случай. Заночевал я как - то в ауле. Утром просыпаюсь - весь в жару. Спину ломит, голова болит. Хозяева, у которых в юрте ночевал, сварили мне чаю с молоком, с бараньим салом, с травами разными. Подложили мне вторую кошму, чтобы мягче спать было, и стали лечить. Старики - то по - русски почти ничего не знали, но молодая, дочь ихняя, понимала. Лежу целые дни, тошно мне. Я болен, в делах у меня неудача: промысел налаживать не с кем, ухаживать за скважинами некому. Только чаем - замечательный чай варят казахи по берегам Каспия! - и отвожу душу.

Этот чай меня спас - сразу и подкрепит тебя и жажду успокоит. Лежал я и многое передумал, тосковал сильно по промыслу и тревожился. Сон и явь - всё у меня тогда перемешалось. Опросите, о чём я с девушкой толковал, не припомню в точности.

Одно могу сказать, что рассказывал я ей в эти тихие предвечерние часы, когда зной уже ушёл, а холод степной ночи ещё не наступил, про нашу Сибирь. Объяснял ей, как лес когда - то валили наши отцы, выжигали его и хлеб на том месте сеяли.

- Смысл всего труда, - говорил я девушке, - у нас был один - хлеб. У вас тоже смысл был один - скотину разводить. А в земле твоей, видишь, нефть оказалась. Много нефти. И становится, значит, теперь смысл жизни другим. Надо нефть добывать. Так требует война.

... Через неделю верхом на конях выехали вместе со мной из кочевья на новый промысел две девушки и шесть парней. Нужно ли вам рассказывать, что на новом промысле нам пришлось начинать с рытья землянок: негде было даже переночевать. А ночи в пустыне холодющие! Двое из парней - казахов - работали в прошлом году на бурении, остальные впервые, можно сказать, приобщились к такому труду.

Привыкать им было нелегко. Утомлялись от непривычки быстро. Руки у ребят покрыты волдырями, ноги изранены о камни. Наименее стойкие уже поговаривали о том, чтобы в аул вернуться...

Вот в эти - то трудные дни на промысле возникла комсомольская организация и решили мы переименовать промысел в Комсомольский. Но в Гурьеве, в нефтекомбинате, нам сказали: «Надо ещё заработать право называться Комсомольским промыслом». А разве мы не старались? Правда, был у нас серьёзный дефект: нефть наша содержала много песку. Долго мы бились, пока установили, как от песка можно избавиться. Раньше мы тратили на освоение каждой такой песчаной скважины суток десять, а то и все пятнадцать. Теперь научились мы делать это в каких - нибудь полтора - два дня.

Вот это - то и дало нам дополнительно пятьсот тонн нефти!

Теперь уже не Один я ломал голову, как избавиться от песка. Теперь вместе со мной думал Дауру Аясбаев, думал Шамурат Губайдуллин. Оба они первыми по моей рекомендации были приняты в комсомол. Убедился я, что к каждому человеку нужно уметь подойти, нужно психику людей знать. Взять, к примеру, Дауру. С ним надо действовать так: дал задание - и уходи. Он не любит, когда над душой сидят. Сделает - доложит, что выполнил. Не сделает - доложит опять - таки, почему не вышло.

Перед самым моим отъездом в Куйбышев Дауру придумал вместо чугунных вкладышей, которых у нас не достать, деревянные. А чтоб они устойчивыми и прочными были, взял да прокипятил их предварительно в масле. А Шамурат додумался даже делать эти вкладыши из верблюжьего ремня. Что это для нас значит, можете судить хотя бы по тому, что ближайший чугунолитейный завод, где можно изготовить вкладыши, находится километрах в трёхстах от Нармунданака.

Вы знаете, ничто меня так не злит, как географические карты: они отстают от жизни. Вы посмотрите на местность, которая примыкает к северным берегам Каспийского моря. Закрашено жёлтым, нет почти ни одного названия, ни одного кружочка... А ведь сколько тут возникло промыслов за последние годы! Сейчас вот, когда подъедешь ночью к Нармунданаку, если не знаешь местности, от огней да вышек он городом покажется. Однако, конечно, до города нам далеко: вышки рассыпались по пескам, разбросались мы сильно, посёлки у нас редкие, но всё - таки это - своё родное, собственными руками созданное, тобою, можно сказать, обжитое.

Даже не верится, что ещё летом прошлого года казахи мои не знали, как себя вести у скважины, не знали, как приступить к этому станку - качалке. План выполняли в первые месяцы на шестьдесят процентов. Пришлось мне учить людей прямо у скважин. Тут, у скважины, и вахту сдавали друг другу. Не успел ты доделать что - нибудь за вахту - оставайся на работе, пока не закончишь начатого дела.

Порешили мы тогда, что промысел - это наш фронт, скважины - наши орудии. Чем больше дадим нефти, тем быстрее пойдёт Красная Армия на запад.

Годовой план добычи нефти Комсомольский промысел (утвердили нам всё же это название) выполнил к 12 декабря, в фонд Главного Командования сдали сверх плана белее трёх с половиной тысяч тонн нефти.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.