- Бобка, Бобка! - закричали дети.

- А, товарищ Бобчинский, - и взял Бобку за лапку. Когда гости разделись, ребята обступили Владимира Ильича.

Тут появилась вторая любимица ребят - Муська; Владимир Ильич с увлечением начал натравливать Бобку на Муську, ребята захохотали, началась весёлая возня. Всем стало так весело и легко, а сам Владимир Ильич был так обаятелен и прост, что смешными и ненужными показались все наши приготовления к торжественной встрече.

... Владимир Ильич любил ребят: в присутствии ребят у него светлело лицо, смеялись глаза. Он любил слушать их болтовню, шутить с ними, возиться...

Владимир Ильич относился всерьёз к занятиям ребят, к тому, что они говорят и что делают. У него не было и тени того пренебрежительного отношения к детям, того невнимания к ним, которое так часто бывает у взрослых, и потому ребята очень любили его. Он терпеть не мог манеры превращать детей в игрушку, заставлять их повторять слова, смысл которых им непонятен, а также терпеть не мог бессмысленного баловства. Он уважал права детей. В детях видел будущее. Ф. Халевская

Смех Ильича

Никогда я не встречал человека, который умел бы так заразительно смеяться, как смеялся В. Ильич... Большое, крепкое душевное здоровье нужно было иметь, чтобы так смеяться... М. Горький

... Когда я ближе узнал Ленина, я оценил ещё одну его сторону, которая сразу же бросается в глаза: поразительную силу жизни. Она кипит и играет в нём. Как он заразительно, по - детски хохочет, и как легко рассмешить его, какая наклонность к смеху - этому выражению победы человека над трудностями. В самые страшные минуты, которые нам приходилось вместе переживать, Ленин был неизменно ровен и так же склонен к весёлому смеху.

В частной жизни Ленин тоже больше всего любил именно такое непритязательное, непосредственное, простое, кипением сил определяющееся веселье. Его любимцы - дети и котята. C ними он мог играть целыми часами. Луначарский

Любимые книги

Потом, позже, во время войны, Владимир Ильич увлёкся книжкой Барбюса «Огонь», придавал ей громадное значение. Эта книжка была так созвучна с его тогдашним настроением.

Из современных вещей, помню, Ильичу понравился роман Эренбурга, описывающий войну.

«Это, знаешь, - Илья Лохматый! (былая кличка Эренбурга) - торжествующе рассказывал он. - Хорошо у него вышло»...

За два дня до его смерти читала я ему вечером рассказ Джека Лондона - он и сейчас лежит на столе в его комнате - «Любовь к жизни». Сильная очень вещь. Через снежную пустыню, в которой нога человеческая не ступала, пробирается к пристани большой реки умирающий с голоду больной человек. Слабеют у него силы, он не идёт, а ползёт, а рядом с ним ползёт тоже умирающий от голода волк, идёт между ними борьба, человек побеждает, - полумёртвый, полубезумный добирается до цели. Ильичу рассказ этот понравился чрезвычайно. На другой день просил читать рассказы Лондона дальше. Но у Джека Лондона сильные вещи перемешиваются с чрезвычайно слабыми. Следующий рассказ попался совершенно другого типа - пропитанный буржуазной моралью: какой - то капитан обещал владельцу корабля, нагруженного хлебом, выгодно сбыть его; он жертвует жизнью, чтобы только сдержать своё слово. Засмеялся Ильич и махнул рукой. Больше не пришлось мне ему читать. Н. Крупская

Любимые песни

... Вспоминаются вечера, которые мы проводили у Ленина. Владимир Ильич обладал довольно приятным, несколько глуховатым голосом и очень любил попеть в хору и послушать пение.

Репертуар наш был довольно разнообразен. Начинали обычно с революционных песен: «Интернационал», «Марсельеза», «Варшавянка» и др. С большим чувством пели «Замучен тяжёлой неволей», «На старом кургане, в широкой степи». Нравились Владимиру Ильичу песни Сибири, «Ревела буря, дождь шумел», «Славное море, священный Байкал» и песнь о Степане Разине - «Есть на Волге утёс». М. Эссен

... Во вторую эмиграцию в Париже... охотно ходил Ильич в разные кафе и пригородные театры слушать революционных шансонеточников, певших в рабочих кварталах обо всём, - и о том, как подвыпившие крестьяне выбирают в палату депутатов проезжего агитатора, и о воспитании детей, и о безработице и т. п. Особенно нравился Ильичу Монтегюз. Сын коммунара Монтегюз был любимцем рабочих окраин. Правда, в его импровизированных песнях - всегда с яркой бытовой окраской - не было определённой какой - нибудь идеологии, но было много искреннего увлечения. Ильич часто напевал его привет 17 полку, отказавшемуся стрелять в стачечников: «Привет, привет, солдаты 17 полка».

... К нам приходила на пару часов француженка - уборщица. Ильич услышал однажды, как она напевала песню. Это народная эльзасская песня. Ильич попросил уборщицу пропеть её и сказать слова, и потом нередко сам пел её. Кончалась она словами:

«Вы взяли Эльзас и Лотарингию, но вопреки вам мы остаёмся французами. Вы могли онемечить наши поля, но наше сердце, - вы никогда не будете его иметь!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.