Саханицкого разоблачили накануне выборов.

Он пришел на собрание, как всегда, веселый и развязный, хлопал приятелей по плечу, отпускал шуточки по адресу усевшихся тесной кучкой девушек.

А через три часа, разоблаченный, он вился ужом, врал, отпирался, пускал слезу, выкрикивал жалкие фальшиво-патетические слова, пока собрание, единогласно решившее исключить Саханицкого из комсомола, не заставило его положить на стол президиума комсомольский билет и оставить помещение.

Под личиной весельчака, затейника, организатора скрывался авантюрист, которого послали на завод троцкисты. Председатель собрания рассказал о записке, посланной врагом народа Ерманом (сообщником Пятакова) другому троцкистскому бандиту - Толчинскому, бывшему техническому директору завода «Динамо». Ерман писал о Саханицком как о «глубоко своем парне» и рекомендовал устроить его на заводе. «Подрастет - пригодится».

Саханицкий встречался с Ерманом на даче у своего брата (также оказавшегося врагом народа). За шахматами происходил троцкистский инструктаж. Действуя согласно инструкциям, Саханицкий из кожи лез вон, чтобы завоевать авторитет у молодежи.

В школе ФЗУ «Динамо», где он стал на комсомольский учет, Саханицкий быстро приобрел популярность. Он брался за все: за массовки, физкультуру, здорово выступал, был активен на политзанятиях. Смазливая внешность «обеспечивала» ему успех у девушек, и он одновременно «крутил» с несколькими. Ребятам он охотно одалживал трешки, пятерки, а те охотно оказывали ему разные мелкие услуги, например, снимали за него рабочую марку, когда он вдруг по неизвестной причине не являлся в мастерскую.

Все это всплыло только теперь, на отчетно-выборном собрании. Обнаружились и более серьезные дела.

«Глубоко свой парень» в дни разоблачения военно-шпионской банды Тухачевского, Якира и других, когда по всей стране прокатываются волны народного гнева, пытается устроить читку биографий этих подлых изменников родины. Лишь вмешательство комсомольцев срывает контрреволюционную вылазку.

Собрание было поставлено лицом к лицу с этими и подобными фактами.

Обычно веселые, шумливые, «фабзайцы» настороженно притихли, когда Саханицкий начал давать свои объяснения. Потом они долго и напряженно расспрашивали:

- За что тебя исключали из комсомола во флоте?

- О чем ты разговаривал с врагом народа за шахматами?

- Кто твои родители?

- Почему ты не сообщил сразу об аресте брата?

Искренним негодованием, возмущением дышали речи комсомольцев, когда потом, после исключения Саханицкого, обсуждалось состояние работы комсомольской организации ФЗУ. Разве случайно, что чужак стал, чуть ли не кумиром всей школы? Разве случайно, что комсомольцы плелись в хвосте у отсталых элементов, что в школе появились хулиганы и дебоширы?

- Меня организация политически не воспитывает, - говорит один из комсомольцев. - Я хочу изучать жизнь замечательных большевиков. А у нас нет ни одного кружка по истории партии.

- Надо втягивать в комсомол новых ребят, - говорит другой. - Нас семьдесят комсомольцев, а в ФЗУ больше четырехсот учится. Я спросил у одного: «Хочешь вступить в комсомол?» А он отвечает: «А зачем я буду вступать, если там только взимают членские взносы и ничему не учат?»

- Комсомольцы должны быть первыми в учебе. В этом году среди комсомольцев мало отличников, - отмечает третий. - И дисциплина у комсомольцев плохая.

Прения раскрывали неприглядную картину. Воспитательная политическая работа комсомола в одной из старейших школ ФЗУ столицы была безобразно запущена. Прения свидетельствовали об этом двояко: во-первых, - фактами, о которых говорили комсомольцы; во-вторых - и это существеннее, - тем, как люди об этих безобразных фактах рассказывали.

Выступавшие искренно негодовали, возмущались. Они называли фамилии, имена, перечисляли случаи пьянок, и срыва занятий, критиковали невзирая на лица. Критике нельзя было отказать в конкретности. Но ей недоставало другого - глубины.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.