Впереди, насколько хватал глаз, мирно белели запорошённые снегом равнины, приземистые холмы. Спрятавшаяся за далёким редколесьем полуразрушенная деревушка казалась совершенно вымершей: ни дыма из труб, ни людей у околицы.

Шаухал тревожно приподнял голову над бруствером окопа, но по - прежнему никого не было видно. Возможно, весь день протянется так же однообразно. Тогда комсомолец Шаухал ничем не сможет доказать командиру Визяеву, что тот не ошибся, поручив ему, не обстрелянному ещё бойцу, важное дело.

Накануне Визяев отозвал Шаухала в сторону и сказал:

- Вот что, товарищ Крымшамхалов. Ручной пулемёт вы неплохо усвоили, трусости я за вами тоже не замечал. Хочу поручить вам большое дело.

Шаухал узнал, что немецкие автоматчики умудряются пробираться в тыл батальона и оттуда уже несколько раз открывали стрельбу.

- Надо наглухо закрыть лазейку гадам! - заключил командир. - Это поручаю вам.

- Есть! - ответил комсомолец. - Есть закрыть лазейку!

И вот Шаухал, никогда ещё не видавший вблизи немцев, сторожит советскую землю.

Здесь, на Севере, совсем не так, как на родине Шаухала, в далёком отсюда Каравае. Но страна приказала: колхозник Крымшамхалов, если тебе дорога свобода, если ты любишь свою родную карачаевскую деревушку и не хочешь, чтобы немцы пришли и растоптали её, опозорили твоих сестрёнок и твоих стариков, - бери оружие и уничтожай чужеземцев.

Шаухалу вдруг померещилось, что от деревушки отделились чуть приметные силуэты людей. Он инстинктивно придвинул к себе пулемёт. Но равнина была попрежнему пустынной, и Шаухал даже свернул завёртку.

И вдруг, когда Шаухал уже поругивал в душе неудачный день, совсем недалеко заскрипел снег: прямо на окоп Шаухала шёл немец. Он шагал во весь рост, с автоматом, висевшим на груди. Автоматчик был так близко, что Шаухал разглядел диски, болтавшиеся за его спиной.

Шаухал ощутил, как к вискам внезапно прилила кровь, учащённо забилось сердце: прямо на него шёл наглый враг, чужеземец. Шёл, чтобы нанести ещё одну рану его земле, убить его товарищей.

Шаухал медленно, затаив дымине, навёл пулемёт на автоматчика. Немец остановился в тридцати метрах от окопа спиной к Шаухалу и замахал рукой. Из кустарника вышли ещё три автоматчика. Они уверенно, негромко переговариваясь, пошли на зов.

Теперь уже Шаухал унял дрожь, охватившую его сначала. Нужны выдержка, холодный расчёт. Так учил его встречать врага Визяев.

Догнав переднего автоматчика, немцы зашагали рядом. И когда они подходили к притаившемуся в окопчике Шаухалу, пулемет застрочил послушной размеренно. Немцы беззвучно осели на снег. Лишь у одного из них слетела с головы каска и откатилась с глухим дребезжанием далеко в сторону.

Шаухал вылез из окопа, подошёл к трупам. Даже к мёртвым фашистам у него не исчезла жгучая, неугасимая ненависть.

Подавив брезгливость, он обыскал коченеющие на снегу трупы, извлёк потрёпанные солдатские книжки.

Вечером он вручил их Визяеву.

- Первые четыре, - не без гордости доложил он - Завтра, если разрешите, принесу ещё: дело теперь знакомое...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.