Писатель А. Гарри работает над большой повестью об одном из славнейших командиров Рабоче-крестьянской Красной армии - легендарном герое гражданской войны Григории Ивановиче Котовском, Отрывок, который мы помещаем, рисует Котовского в 1919 году, когда его кавалерийская бригада, после боев под Питером с армией генерала Юденича, была переброшена на Украину для борьбы против Деникина и махновских банд.

В пустынном Царском селе стояла мокрая петроградская зима. Каркали вороны. Где - то близко стреляли. В парке, у дворца, покинутого последним российским императором, стояли у самодельных коновязей кони бригады Котовского. Они лениво жевали тухлую соломенную труху из распоротых дворцовых тюфяков.

Высокий китаец в серой офицерской шинели объезжал караул на вороном скакуне. По мутному небу плыли лучи прожекторов. Где - то пробовали пулемет.

По нетопленым залам дворца с керосиновой лампой в руке бродил одинокий Котовский. Он ощупывал огрубевшими пальцами розовый мрамор стан, примерял свое громадное туловище к шелковому креслу.

Здесь жили некогда цари... Отсюда, из этих обширных комнат, действовал тот громадный, чудовищный механизм, который некогда порабощал Россию. Здесь жили люди, еще недавно повелевавшие тем многоэтажным административным аппаратом, с которым Гриша Котовский боролся еще юношей...

Ему стало страшно топтать вычурный паркет огромными сапожищами. Он окинул сапоги, засунул в них свернутые портянки и пошел босиком по холодному полу. Желтый свет керосиновой лампы бросал на стену причудливую тень. Громадный черный силуэт Котовского блуждал по пустынным залам дворца. Голова его подпирала расписанные маслом потолки. Котовский глядел на картины, на парчу стен, на тяжелые бархатные портьеры. Раньше все это было царским, теперь стало народным...

... В саду, у лицея, возле памятника Пушкину, стояло четыре пулемета. Взошла луна. Обнаженные деревья царскосельского парка засеребрились.

Возле белого здания с отбитыми гранатным огнем пилястрами - здесь раньше проживал старший дворцовый конюх - усталые я голодные кавалеристы беседовали с бывшей челядью российских императоров. А напротив, в зеркальных окнах дворца, по - прежнему блуждал желтый огонек керосиновой лампы и двигалась громадная черная тень: Котовский продолжал свою экскурсию по дворцовым покоям. Бывшие слуги рассказывали кавалеристам о привидениях. Призрачный желтый огонек был страшен. Кавалеристы зябко поводили плечами.

Котовский съездил в Питер. В голодном и мрачном Питере в обывательских квартирах шушукались бывшие люди. На крышах высоких домов рабочие строили укрепления из мешков с песком. Улицы были пустынны; на перекрестках стояли патрули кронштадтских матросов. Окраины окутались проволокой. В проходных будках питерских заводов выдавали рабочей молодежи винтовки. Путиловцы спешно дооборудовали кустарный бронепоезд. Красный Питер был готов отразить натиск врага.

Котовский побывал в Смольном, где непрерывно заседал штаб обороны. Он жаловался на вынужденное бездействие своей бригады, просил лошадей, седел, хлеба, шашек. В штабе высокий человек в пенсне ответил ему:

- Лошадей нет, хлеба тоже нет, седла дадим, шашки дадим... В дело вы, может быть, и совсем не пойдете: побежал Юденич... Вернее всего, поедете скоро обратно на Украину...

Котовский вернулся в Царское село и стал ждать. Он спал плохо, по ночам ломило кости.

- Берегитесь, - сказал ему врач, - похоже на тиф...

Фронт откатился куда - то на юго-запад, за Ямбург. В нетопленых царскосельских дворцах, потерянных в жемчужной мути тумана поздней осени, стояла в резерве бригада Котовского.

Бывали дни, когда бойцам выдавали только по 200 граммов вязкого черного месива с примесью половы. Кони тоже голодали, их мучила еще чесотка, которой они заразились в грязных эшелонах во время переброски с юга.

Уже не слышно было канонады. Сквозь Царское село прошли, возвращаясь в Питер, башкирская бригада, курсанты питерских военных школ, матросский полк, красногвардейская дивизия, потом снова курсанты. А бригада по - прежнему стояла в резерве. В нетопленой комнате полевого госпиталя метался в бреду Котовский: врач правильно предсказал тиф.

Бойцы были украинцами и молдаванами. Они не научились еще голодать. Первые годы гражданской войны они провели в партизанских отрядах, в сытых украинских деревнях, недалеко от родных мест. Вкус ржаного хлеба они впервые узнали два месяца назад в Рославле.

Кони тоже не привыкли голодать, они таяли на глазах. Но чем тоскливее становилось на душе от вынужденного бездействия, тем упорнее повторялся привезенный кем - то из штаба слух, что фронт белых со дня на день должен быть прорван. И однажды, в тревожную ночь, когда с моря подул леденящий балтийский ветер, был получен срочный приказ - грузиться в вагоны.

Котовский, ослабевший и осунувшийся, удрал из госпиталя через окно, выбив раму, босой, в одном белье. Он не хотел отставать от своей бригады. Он добежал до станции, поскользнулся на перроне и упал застонав. Его закутали в чью - то бурку.

Командир дивизии Якир крепко стиснул ему руку. Котовский упрямо мотал головой: он не хотел слушать никаких доводов.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.