Лев Толстой

Принято считать, что гений - это человек, обладающий каким - либо совершенно феноменальным природным дарованием. Но великий немецкий поэт Шиллер говорит, что гений - это тот, кто умеет «направлять всю свою силу на самую малую точку». Следовательно, гений - это человек, достигающий намеченной цели напряженнейшими усилиями, упорнейшим трудом и доводящий свой талант до наивысшей степени. Таков я великий русский писатель Лев Николаевич Толстой. Все его произведения - плод неустанного, огромного труда.

Задумав какое - либо произведение, Толстой начинал писать предварительные наброски, как художник делает эскизы к картинам. Если набросок удавался, он просил его переписать. Переписанное исправлялось, изменялось, сокращалось, дополнялось, снова переписывалось, снова перерабатывалось, и это повторялось десять - пятнадцать раз. Из груды написанного лишь немногое сохранялось для окончательного текста. Но и этот окончательный текст Толстой продолжал совершенствовать до тех пор, пока произведение не отвечало высоким требованиям автора. Если же оно не удовлетворяло его, Толстой несмотря на затраченную колоссальную работу не опубликовывал произведения.

К «Хаджи Мурату» было написано около 30 предварительных набросков. Работа над повестью длилась - с перерывами - в течение шести лет. В окончательно отредактированной повести двести пятьдесят рукописных страниц (формата обычной тетради). В черновиках же две с половиной тысячи страниц. Произведение переделывалось десять раз. Тем не менее, Толстой остался им недоволен, и оно при жизни писателя не было напечатано.

Мы публикуем один из черновых набросков повести. Здесь рассказывается о случае, якобы происшедшем в детстве Хаджи Мурата. В действительности такого случая не было. Толстой ничего не знал о детстве Хаджи Мурата и никогда со своим героем не встречался, хотя в год смерти Хаджи Мурата жил на Кавказе. Но в ту пору Толстой им не интересовался и никаких сведений о нем не собирал. Когда же через сорок четыре года после смерти Хаджи Мурата Толстой решил писать свою повесть, то стал искать нужные ему данные в литературных источниках. С этой целью Толстой прочел более сотни книг. Однако в них главным образом говорилось о военной деятельности Хаджи Мурата и ничего - о его детстве и молодости. Толстому же, по его первоначальному замыслу, хотелось представить в повести всю жизнь Хаджи Мурата, от самого рождения, чтобы показать, как сложился его внутренний облик.

В книге Л. А. Зисеермана «Двадцать пять лет на Кавказе» Толстой, между прочим, прочел следующее:

«Был утвержден приговор военного суда о шестнадцати качагах. Четверо были присуждены к повешению, а двенадцать к наказанию сквозь тысячу человек шпицрутенами от пятисот до трех тысяч с половиной ударов... Приступили к приведению исполнения приговора над канатами. Собраны были из всего округа старшины, муллы, почетные жители и пр.; народу собралось не менее полутора тысячи человек... Было выстроено каре из четырех батальонов с восемью орудиями, внутри коего поставлены четыре виселицы... и в два развернутых длинных ряда батальон тифлисских егерей с достаточным запасом палок. Привели из крепости под сильным конвоем шестнадцать осужденных, вслед за ними выехал верхом генерал со свитой и конвоем сотни донских казаков; раздалась команда «Смирно!»... Генерал обратился через переводчика к народу с грозной речью, что - де шутить он с ними не будет, что за малейшее происшествие будет жечь, вешать, что старшины и муллы за все отвечают, и пр. Слушатели потупили головы; бледные лица выражали не то сосредоточенное внимание и страх, не то скрытую ненависть... Генерал слез с лошади; ему поставили на возвышение походное складное кресло, подали трубку с длинным янтарным чубуком, его окружили несколько офицеров из штаба, и началась кровавая расправа... Легко себе представить, что произошло. Не желаю смущать воображение читателей... семь или восемь человек в течение двух - трех суток умерли в госпитале».

Это описание произвело на Толстого потрясающее впечатление. Его охватило чувство негодования. Хотя экзекуция, описываемая Зиссерманом, произошла не на родине и не в годы детства Хаджи Мурата, но Толстой решил включить ее в историю детства своего героя, чтобы показать, как в мальчике Хаджи Мурате зародилась та непримиримая ненависть к царскому насилию, которая сохранилась в нем на всю жизнь. И Толстой, используя тот эпизод, который привел Зиссерман, сделал небольшой набросок. Четыре раза писатель переделывал этот набросок, однако в повесть его не включил, опасаясь, что он займет слишком много места в ущерб основному содержанию.

В первой своей редакции набросок был напечатан лишь через двадцать девять лет после смерти Толстого. Здесь публикуется третья редакция, значительно отличающаяся от первой.

Сравнивая этот текст с тем, что писал Зиссерман, мы видим, что Толстой сухое, безжизненное описание Зисеермана преображает в яркий, живой, сильный рассказ.

Отказавшись от мысли ввести набросок в повесть, Толстой, однако, не мог освободиться от сильно волновавшей его темы о наказании шпицрутенами. И под влиянием чтения материалов, связанных с работой над «Хаджи - Муратом», написал тогда же и на ту же тему рассказ «После бала».

Один раз, когда Хаджи Мурату шел двенадцатый год, он один, без матери, на старом осле приехал к деду помогать ему в уборке кукурузы. Деда не было дома. Один работник деда сказал, что за стариком присылали от русских в крепости, что туда пошел весь народ и дед, ожидавший в этот день Хаджи Мурата, велел приходить и ему.

Хаджи Мурат закусил, взял за пазуху недоеденную лепешку, и побежал через торы в крепость. До крепости было десять верст, но дорога шла больше под гору, и Хадж - и Мурат добежал туда своими сильными ногами меньше, чем в два часа, и раньше полдня подошел к воротам крепости. Перед воротами, на площадке, стояла большая толпа горцев. Их всех собрали сюда, чтобы они видели то, что сделают с теми из них, которые позволили себе напасть на русских солдат. Об этом нападении и о наказании за это говорили во всех аулах...

Казнь, которую видел Хаджи Мурат, была совершена за то, что люди одного аула убили поставленных к ним солдат, грабивших их.

В аул пришли войска и потребовали выдачи главных виновников, угрожая в противном случае сжечь все окружные аулы и избить всех жителей от малого до великого. На площади у мечети два раза собирались старики, но не могли придти ни к какому решению. Разрешил вопрос старик Джафар Али. Он сказал, что лучше пострадать десяти человекам, чем пострадать всем, и предложил себя для выдачи русским.

- Пусть моя кровь прольется за народ. Алла хак бар! - пропел он.

Вслед за ним отдался для выдачи русским его племянник, молодой Ибрагим. Вслед за Ибрагимом еще Мустафа, и все закричали:

- Берите наши головы!

И желающих пожертвовать собою набралось так много, что старики решили кинуть жребий.

Пошли в мечеть и помолились и кинули жребий на десятерых, и выдали их русским. Десятерых этих солдат судили и приговорили к прогнанию сквозь строй через 6000 человек.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.