- Пойдем завтра в Зоопарк, - говорит москвич жене, открывая форточку, - совсем весна!

- В Зоопарк! В Зоопарк! - кричит четырехлетний Юрка. - Димка, завтра мы идем в Зоопарк, слышишь?

... Волк начинает однотонно выть.

Но Димка не слышит. Он сладко спит, посасывая большой палец. Он еще очень мал, и самый большой тигр не может произвести на него впечатления.

Юрка долго не может уснуть.

- Мама, а тигры спят? - спрашивает он уже совсем сонным голосом.

- Спят, спят. Спи и ты, Юрик.

- Мама, а обезьяны?

- Спят, Корочка. Все спят.

- Мама, и волк?

- Тоже спит.

Но волк не спит. Разве может спать волк весенней ночью? Когда пахнут свежестью набухающие почки, когда бьется темная вода о тонкую кромку последнего прибрежного льда, когда в углу клетки зелеными огоньками горят глаза волчицы. Волк настороженно прислушивается. Вот где - то далеко прозвенел трамвай, вот на пруду сквозь сон крякнула утка, вот в соседней клетке зашуршали просыпающиеся совы.

Вдруг до него доносится рычанье льва. Шерсть подымается дыбом у волка на загривке, и он начинает однотонно выть. Его вой подхватывают другие волки. А лев все рычит, и все громче и взволнованнее его рев.

Беспокойно бегают по клеткам лисицы, лают шакалы, хохочут гиены, открыв широкие сильные пасти.

Весна!

От львиного рева просыпается все вокруг. Львица Кинули подымает сонную морду. Она никак не может привыкнуть спать здесь. Здесь незнакомый тревожащий звериный запах, рычанье, визг. Еще недавно она засыпала под музыку, детский смех и шум голосов. Кинули выросла дома у Веры Васильевны Чаплиной, сотрудницы Зоопарка, и она привыкла, просыпаясь ночью, слышать ровное дыханье спящих людей и сонное всхлипыванье новорожденной девочки. И Кинули еще глубже зарывает морду в густую шерсть своей кормилицы - овчарки Пери. От Пери пахнет домом, детством, и Кинули засыпает, вздрагивая во сне.

Рев доносится до обезьянника. Макака Нелька испуганно вскакивает, прижимая к себе своего малыша. Но Мартик родился в Зоопарке, он не боится львиного рева. Мартик спит рядом с матерью, посасывая во сне большой палец. В соседних клетках, сгрудившись, забыв дневные шумные ссоры, тесно прижавшись друг к другу, спят обезьяны. Мирно горит ночная лампочка, тикают часы.

Не спится только шимпанзе. Он сидит, покачиваясь, и лениво обирает кожу с банана, припрятанного от обеда. Банан такой же, как в Африке, но у него тонкий, еле заметный запах человека. Банан смутно напоминает ему жаркий влажный запах родного леса, ярких крикливых птиц... Шимпанзе зябко натягивает одеяло на плечи и лениво закрывает глаза.

Стихли рычанье, вой, лай... И снова тихо.

Спит, втянув голову в сутулые крылья, старый кондор. Он очень стар. Он жил в Зоопарке еще тогда, когда здесь по вечерам гремел оркестр, пели и плясали цыганки, звенели рюмки в ресторанах, когда испуганные звери жались в темную глубь клеток от назойливых тросточек щеголей и пьяного смеха толстых купцов, от яркого света и шума.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.