Мы улетали в Москву утром, 26 апреля. Машина мчалась в аэропорт по широким, нарядным, залитым солнцем улицам нового города. Один поворот, другой, и мы оказались на площади, в центре которой стоял монумент. Несколько камней, один из них расколот трещиной. Мужчина держит на руках девочку, за его спиной скорбная фигура женщины... Так выглядит памятник землетрясению, которое обрушилось на Ташкент апрельским утром 1966 года, установленный там, где был эпицентр подземной бури, о которой помнит вся страна. И здесь же, на этой площади, стоит теперь музей землетрясения, ставший, по сути, музеем братства народов страны, помогавших городу, потерпевшему немалый урон, стать новым, прекрасным Ташкентом.

И только теперь память вдруг подсказала: 26 апреля у ташкентского землетрясения был юбилей, оно случилось ровно пятнадцать лет назад. Это значило, что у ученых-сейсмологов, работающих в Ташкенте, в 1981 году тоже своеобразный юбилей. До землетрясения 1966 года в городе была лишь сейсмическая обсерватория «Ташкент», после был создан Институт сейсмологии АН Узбекистана, который стал за пятнадцать лет крупным научным центром. И, пожалуй, ни один другой сейсмический институт не расположен столь же близко от непосредственного объекта исследований. Правда, проводимые в нем работы интересны не только поэтому...

Лестница кончилась, и мы ступили на бетонные плиты пола подземного этажа, где установлены сейсмографы.

– Шаги нарушили не только тишину, – заметил дежурный инженер, наш спутник. – Они заметно всколыхнули почву под ногами.

Невольно мы посмотрели под ноги. Массивные бетонные плиты, казалось, не смог бы качнуть даже проехавший по ним трактор.

– Знаете, насколько чувствительны современные приборы? Если почва рядом с сейсмографом сместилась на один микрон, кривая сейсмограммы отклоняется от оси на два миллиметра. Прибор, словно микроскоп, увеличивает амплитуду колебаний в две тысячи раз. Впрочем, почва под ногами колеблется постоянно, даже без наших шагов. В любом месте Земли. Поэтому сейсмографы все время в работе...

Так началось наше путешествие в «эпицентр» узбекской сейсмологии.

Кто-то из исследователей подсчитал: на земном шаре ежегодно происходит свыше трехсот тысяч землетрясений. Подавляющее большинство из них, по счастью, оказываются лишь сравнительно безобидными толчками силой в 1 – 2 балла. Но время от времени над каким-нибудь районом Земли разражается страшная катастрофа. 4 февраля 1976 года, например, такая катастрофа постигла Гватемалу. Ужасающая ее арифметика такова: 22 тысячи погибших, 75 тысяч раненых, 250 тысяч разрушенных зданий и миллион человек (пятая часть населения!) оставшихся без крова.

А как происходит землетрясение? И почему одни районы сейсмоопасны, а другие нет? И наконец, можно ли предсказывать землетрясения или же они всегда разражаются неожиданно и, значит, опасны вдвойне? Вот вопросы, которые волнуют многих, и, надо сказать, пока здесь далеко не все ясно, на многое ученым только еще предстоит дать ответы. Но сеть сейсмостанций и сейсмоцентров растет во всем мире, сумма знаний увеличивается, и сегодня можно уже говорить о том, что грозная катастрофа перестала быть такой загадкой, какой была еще в начале века. ...Тело нашей планеты все время растягивается и сжимается, в ее недрах образуются грандиозные разломы, процесс формирования земной коры еще не закончен. Причем движение земных пород происходит не только вследствие чисто «земных» процессов – оно обусловлено также действием сил притяжения Луны и Солнца. Луна, оказывается, вызывает приливы и отливы не только в морях и океанах – подобные приливы и отливы, только, разумеется, гораздо более слабые, происходят и в земной коре: она ежедневно поднимается и опускается. Это постоянное движение, вызванное и земными причинами и небесными телами, большей частью совершенно незаметно, его регистрируют лишь чуткие приборы – сейсмографы. Но бывают моменты, когда на земную поверхность выбиваются отголоски какого-то особо мощного глубинного процесса. Землетрясение!

Где-то в недрах Земли произошел разрыв в толще породы. От центра этого разрыва во все стороны с огромной скоростью побежали сейсмические волны – точно так же на воде расходятся круги от брошенного камня. И в том месте, где земная поверхность ближе всего к разлому, сейсмические волны, не успев «притихнуть» с расстоянием, демонстрируют всю свою сокрушительную мощь. Отголосок любого значительного землетрясения разносится по всей планете. Конечно, регистрируют его и приборы Института сейсмологии АН Узбекистана.

Сейсмограф – основной инструмент сейсмолога. И не только здесь, в подвале института, стоят регистраторы подземных бурь. Особо чуткие приборы спрятаны в землю еще глубже – в штольнях, уходящих вниз на десятки метров, в узкой скважине глубиной в полкилометра... Земля вздрагивает, приборы остаются, в неподвижности. Таков принцип действия современных сейсмографов. Простейший сейсмограф – это маятник. Когда почва вокруг сейсмографа вздрагивает, маятник – массивный шар – в сравнении с колебаниями Земли остается неподвижным. Если к маятнику прикрепить записывающую стрелку и протягивать мимо нее бумажную ленту, на ленте, колеблющейся вместе с Землей, перо выведет кривую земной дрожи – сейсмограмму. Но это лишь основной принцип – на деле сейсмографы устроены гораздо сложнее. Разные у них и задачи. Ориентированы приборы на все стороны света, чтобы ученым легче было определить, откуда пришла очередная волна. Неодинакова и чувствительность приборов – одни «слышат» дальше, другие ближе. Все, что они услышали в земле, приборы передадут по проводам главному пульту. А каждая волна, записанная прибором, может добавить к тому, что уже знает человек о землетрясениях, что-то новое.

Неторопливый рассказ о том, почему происходят землетрясения и как работают сейсмографы, наверное, пора прервать. Если рассказываешь о сейсмологах, надо предвидеть самый распространенный и нетерпеливый вопрос: а научились ли они наконец предсказывать стихийное бедствие, достаточно ли теперь для этого знаний? Для многих этот вопрос и насущно важен: шутка ли, в сейсмоопасных районах планеты проживает ни много ни мало два миллиарда человек. Так можно ли по каким-то признакам предсказать район, время, размеры катастрофы?

Многие, должно быть, знают, что перед землетрясением беспокойно ведут себя домашние животные, птицы. Людям, к сожалению, научить такой «интуиции» свои приборы пока еще не удалось, и все же...

2 ноября 1978 года на границе южного Тянь-Шаня и северного Памира произошло землетрясение, отголоски которого ощущались почти во всех районах Средней Азии. Впрочем, подобное явление отнюдь не редкость в этих сейсмоопасных местах. Однако это землетрясение оказалось совсем необычным. Потому что и место и время его были заранее предсказаны учеными ташкентского Института сейсмологии, которым руководит академик АН Узбекистана Г. А. Мавлянов.

Надо прямо сказать: пока такое случается не слишком часто. Однако работа ташкентских ученых позволяет говорить о том, что сейсмология перестает быть наукой лишь описательной и становится наукой практической. От регистрации, описи подземных толчков к точному предсказанию стихийного бедствия – таков ее путь. И уже не один только сейсмограф служит вооружением ученым, стремящимся разгадать тайны подземных бурь. А в том, что именно ташкентские сейсмологи добились недавно крупного научного успеха, есть, пожалуй, и своя закономерность и своя справедливость: кому же, как не им, особенно важно учиться предсказывать начало очередного подземного шторма.

– Как известно, землетрясениям сопутствуют многие физические и химические явления, – рассказывает доктор геолого-минералогических наук, заведующий отделением гидросейсмологии профессор А. Н. Султанходжаев. – Многие из них известны давно, некоторые открыты только что. Так, например, чуткими индикаторами напряженного состояния горных пород являются химический, газовый, радиоактивный составы подземных вод. И вот, как установили исследователи нашего института, перед землетрясениями они изменяются, следуя вполне определенным закономерностям. Наше отделение и изучает эти закономерности. Да и другие лаборатории института непосредственно занимаются важной проблемой прогнозирования землетрясений. Во время сильных землетрясений изменяются величины магнитного поля Земли – это явление изучают сотрудники лаборатории геофизических методов. А лаборатория наклонометрии уже имеет некоторый опыт обнаружения напряженного состояния горных пород по изменению скоростей наклонов. Ведь земная поверхность испытывает наклоны, скорость которых меняется накануне и во время землетрясений. Изучают наши ученые и трещинообразование, вертикальное движение земной коры... По крупицам собираются новые знания о признаках грозящего бедствия.

Наступление на тайны грозного природного явления идет, как видите, самым широким фронтом, и только такая комплексная работа может принести успех. Добавим к этому, что и место работ должно охватывать обширный район. У нас, например, три геодинамических полигона – Ташкентский, Андижанский и Кызылкумский. Данные, собранные на них, поступают в институт, в комиссию по прогнозу землетрясений.

А предсказанное нами землетрясение? За день до его начала в комиссию по прогнозам с полигонов поступили сообщения о повсеместном большом колебании в содержании углекислого газа, гелия, родона, изотопов аргона и углерода; наблюдались возмущения составляющих геомагнитного поля. Особенно ярко эти аномалии проявлялись близ Андижана. Все полученные данные и позволили прийти к выводу, что землетрясение может произойти в ночь с 1 на 2 ноября 1978 года, причем характер гидрогеохимических аномалий на различных участках позволил предположить, что эпицентр, возможно, будет располагаться в Алайской долине. Землетрясение произошло 2 ноября, в пятьдесят минут второго ночи по местному времени, и параметры его были близки к предсказанным...

– Если не ошибаемся, эта сверхточная работа ташкентских сейсмологов вызвала очень большой интерес? – спросили мы.

– Да, в институт пришло много писем из разных стран; ученые-коллеги

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.