Наш сегодняшний разговор об информации. Но не о ней вообще – эта тема безбрежна, – а только о предприятии, производящем аппаратуру для ее сбора, обработки и передачи на расстояние. Для начала небольшой тест. Кто выпустил ваш телефон? Попробуйте ответить, не глядя на фирменный знак аппарата. Ну, а обслуживающая вас АТС чьего производства? Тоже не знаете? Вам приходилось звонить в другой город по автомату? В Москве, на Таганке, недавно была построена автоматическая междугородная телефонная станция. Набираешь код нужного города, номер телефона вашего друга в этом городе и свой собственный – и через несколько секунд, сидя в московской квартире, разговаривай себе с приятелем, который в это время находится за тысячи верст. Очень удобно: не надо нервно стучать по рычагу, призывать к добросердечности невидимую девушку-телефонистку, надоедать ей комплиментами, угрожать, возмущаться. Просто набрал колонку цифр – и говори. А вот кто создал такую хорошую штуковину? Пошла бы речь об автомобиле, холодильнике, ружье или том же транзисторном приемнике – сразу бы и завод-изготовитель назвали и модель изделия, все его сильные и слабые стороны.

В музее рижского производственного объединения ВЭФ имени В. И. Ленина мне показали тронутый коррозией транзисторный приемник. Болгарские путешественники супруги Папазовы в свое кругосветное плавание на крошечной парусной лодке взяли радиоприемники нескольких зарубежных фирм. Самым надежным оказался серийный «ВЭФ-206», аппарат второго класса. После того как жестокий шторм в Тихом океане сломал мачту и киль, залил утлую посудину Папазовых, вся радиоаппаратура вышла из строя. Только «ВЭФ»в течение следующих 67 суток на всем четырехтысячемильном переходе к острову Таити продолжал нормально работать, оставаясь единственной нитью, связывавшей отважных исследователей с остальным миром. И когда Папазовы ушли в свою очередную кругосветку, они, естественно, опять взяли с собой транзистор вэфовцев – новенькую «Спидолу» последней модели.

Понимаю, что этот выигрышный во всех отношениях факт должен наполнять законной гордостью сердца работников объединения. Но, честно говоря, мне стало немного обидно за те многочисленные телефонные аппараты, которые были выставлены на музейных стендах рядом с транзистором-путешественником. Они были просто моделями, образцами телефонной продукции, и ни об одном не говорилось, сколько раз он спасал жизнь своему хозяину, вызывая «Скорую помощь», сколько предупредил пожаров, назначил свиданий, соединил человеческих судеб... Это показалось несправедливым, тем более что и на телефонах и на транзисторе был один фирменный знак – три вписанные в круг стилизованные латинские буквы «VEF».

Поэтому простим потребителю однобокость его представлений, согласно которым ВЭФ – это радиоприемники и магнитолы. Ему невдомек, что, хотя выпуск объединением этих изделий приближается к полутора миллионам штук в год, они только часть его продукции, и не самая главная. Чем ныне славен ВЭФ – так это производством коммутационной аппаратуры в широком ассортименте. Тут и автоматические междугородные телефонные станции вроде таганской в Москве, и районные, работающие еще на стародавних шнурах, и координатные емкостью от ста до двух тысяч номеров, и так далее и так далее, вплоть до обычных телефонных аппаратов. Не буду перечислять всего, что производит объединение, скажу только: в своей отрасли промышленности ВЭФ – признанный лидер, и его имя может в такой же степени быть олицетворением этой отрасли, как Братская ГЭС – энергетики, «Уралмаш» – машиностроения, Магнитка – черной металлургии.

Как мастер на все руки стал узким специалистом

Свою родословную оно ведет от государственных мастерских по ремонту почтово-телеграфного оборудования, созданных в апреле 1919 года одним из первых декретов первого Советского правительства Латвии. Сейчас обязательно подчеркивают, что одновременно были основаны Латвийский университет. Академия художеств, консерватория, художественный музей, Государственная библиотека. Такое солидное соседство должно, по идее, лишний раз показать, сколь серьезным событием было и создание мастерских, потому что, взятые сами по себе, они выглядели не особенно убедительно: всего пять человек рабочих во главе с Александром Типайнисом. Должно быть, существовавшие в те времена средства связи большего и не требовали.

Шло время, мастерские постепенно превратились в солидное предприятие – Государственную электротехническую фабрику, сокращенно (по первым буквам латышского названия) – ВЭФ.

В сельскохозяйственной буржуазной Латвии это предприятие было не в силах конкурировать на внешнем рынке с зарубежными фирмами, ориентировалось на внутренний. Бралось за любую работу, лишь бы продукция находила спрос. Разразившийся в начале тридцатых годов мировой экономический кризис еще больше подхлестнул эту тенденцию. Когда сейчас знакомишься с номенклатурой тех лет, на ум невольно приходит поговорка: хочешь жить – умей вертеться. ВЭФ выпускал пылесосы и электролампочки, фотоаппараты «Минокс» и утюги, фотобумагу и почтовые фургоны, клейма для бекона, в ту пору главного продукта латышского экспорта, и коньки, радиоприемники, часы, вентиляторы, счетчики, весы, трансформаторы, телефоны... Он построил 12 маленьких самолетов и 6 (!) автомобилей. И все это конструировалось, разрабатывалось здесь, на ВЭФе, способствуя повышению квалификации его кадров. Постепенно электротехническая фабрика становилась, помимо всего прочего, кузницей специалистов широкого профиля.

Как всякое солидное предприятие, она захотела иметь свою визитную карточку. В 1932 году был проведен конкурс на лучший фирменный знак, в котором приняли участие видные художники. Победу тогда присудили одному из признанных фаворитов. Но так уж получилось, что наиболее простую и в то же время выразительную эмблему предложил двадцатидвухлетний свой же, вэфовский, конструктор-оформитель – по-современному дизайнер – Адольфе Ирбите. Правда, прошло два года, прежде чем все убедились, насколько удачно сумел он вписать в круг три стилизованные буквы, ставшие с тех пор привычной эмблемой предприятия.

Война не миновала завод, нанесла ему большой урон. Оккупанты разрушили цеха, увезли часть оборудования, разграбили или уничтожили много сложной аппаратуры. Красная Армия освободила Ригу 13 октября 1944 года, а уже 28 ноября был пущен один из цехов ВЭФа.

И вновь потекла жизнь, полная трудов и забот, с той лишь разницей, что теперь предприятию предстояло найти достойное место в экономическом комплексе всего Советского Союза. Это во многом упрощало, но одновременно и усложняло его задачу. Приятно слыть мастером на все руки, но более узкая специализация, известно, повышает эффективность производства. И ВЭФ должен был выбрать главное для себя дело. Им стало производство радиоприемников и средств связи. Остальная многочисленная номенклатура была передана на другие предприятия, причем некоторые из них отпочковались от ВЭФа, превратившись в самостоятельные заводы, обретя со временем весомые позиции в своих отраслях. Так что ветеран стал как бы отцом нескольких предприятий, теперь уже довольно солидных, известных на всю страну, может быть, даже призабывших былую кровную связь с «родителем», но тем не менее несущих в генах наследственный признак: добротность, высокое качество выпускаемой продукции.

Сужение сферы деятельности благотворно сказалось и на самом ВЭФе. Не распыляя силы по мелочам, он смог сосредоточить все свои знания, накопленный опыт на главном направлении и, улавливая быстро меняющуюся конъюнктуру, всегда оказываться в нужный момент там, где рождалось новое, более прогрессивное.

Первый советский малогабаритный переносный ламповый приемник «Турист», работавший на батарейках, начал выпускаться на ВЭФе. Здесь же был освоен и первый наш транзистор «Спидола». Свое название он получил по имени героини латышского эпоса, но у многочисленных его владельцев, не знавших латышского языка, название приемника ассоциировалось не с прибалтийским эпосом, а с надежным и удобным изделием, поэтому спидолами стали называть любые малогабаритные транзисторные радиоприемники, как отечественные, так и зарубежные. (Примерно то же случилось с микроавтобусами Рижского автобусного опытного завода РАФ: «рафиками» у нас называют любой автомобиль подобного типа, независимо от того, выпущен ли он в Риге, Ереване, Ульяновске, Польше или ФРГ.) К сожалению, ни завод, ни наша торговля не уловили этой тонкости потребительской психологии. «Спидола» была лишь родоначальницей целого семейства вэфовских транзисторов. Следующие многочисленные их модели имели только фирменную «фамилию», а имя им заменял порядковый номер: «ВЭФ-201», «ВЭФ-206» и так далее. По инерции покупатель еще несколько лет требовал «Спидолу» с тем или иным номерным знаком, но постепенно цифра вытеснила имя первого транзистора, и оно отошло в область предания, как некогда ушло в эпос имя латышской красавицы. Сейчас сделана попытка поправить былую промашку: с конвейера сходит новая «Спидола», более совершенная, чем ее двадцатилетней давности тезка. Однако... поезд, как мне кажется, ушел.

Ступенька в будущее

Быть лидером престижно, но хлеб этот тяжкий.

Определять направление научно-технического прогресса в отрасли – это все время идти чуть-чуть впереди партнеров, это сегодня разрабатывать и производить такое, что другие освоят только завтра. Расскажу лишь об одной новинке объединения, ибо в ней, как мне кажется, сфокусированы не только достижения научно-технического прогресса вообще и успехи в данной области объединения, «ВЭФ» в частности, но и четко прослеживается направление конструкторского поиска, это иллюстрация того, как экономическая целесообразность заставляет работать техническую мысль, а социальная сторона дела вносит свои существенные поправки.

Я говорю о «Кванте» – нынешней гордости объединения. Эта квазиэлектронная автоматическая телефонная станция, знаменующая качественно новый этап развития коммутационной техники, со временем станет базой для создания аппаратуры на чисто электронной основе.

Чтобы лучше понять и по достоинству оценить ее преимущества, я попросил сначала познакомить меня с производством АТС прежней конструкции. Начинается оно с вязки жгутов. На плоском деревянном шаблоне – примерно три метра на полтора – набиты сотни стальных штифтов и нанесена схема, согласно которой женщины-вязальщицы должны разложить тысячи разноцветных проводков.

После увязки жгута конец каждого проводка нужно зачистить от изоляции, облудить, пропаять. Далее жгут разложат на каркасе внутри статива, концы проводков выведут к разъёмам. Из этих стативов, металлических ящиков, начиненных тысячами проводков, и собираются АТС.

Из всех уязвимых мест производства старых АТС я хочу выделить только одно – монотонность труда вязальщиц, пайщиц, укладчиков жгутов. Их движения сами по себе не тяжелы, но они предельно упрощены и однообразны. Этот труд не требует широких знаний: чтобы его выполнять, достаточно простого навыка. Так что при нынешнем дефиците на рабочие руки и высоком образовательном уровне потенциальных рабочих, отлично ориентирующихся в кадровой ситуации, вышеназванные профессии безнадежно зачисляются в непрестижные со всеми вытекающими отсюда выводами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.