Озеро. Берег. Человек

среди людей молва о ее чудодейственной целебной силе. Отсюда и название – живица... Но ценность кедра – поставщика орехов, лекарственного и технического сырья – этим далеко не исчерпывается. Пушнина и дичь, грибы и ягоды, мед, ценнейшие виды флоры и фауны, сбереженные в недрах тайги, – все это дары кедровников. Я уже упоминала о кедре как могучем фильтре, его водообразующей роли. А это значит, что в условиях районов Сибири и Дальнего Востока, где произрастает это чудесное дерево, и жизнь ценнейшей пресноводной рыбы и наполняемость рек и озер водой – в прямой зависимости от кедра. Казалось бы, всего этого с лихвой достаточно, чтобы понять, что истребление кедровых лесов может иметь тяжелейшие последствия не только с точки зрения экономической (ущерба, наносимого народному хозяйству), но и с точки зрения экологической (нарушения равновесия в природе).

Мне не кажется преувеличением высказывание директора Института леса и древесины Сибирского отделения Академии наук СССР, члена-корреспондента АН СССР Александра Сергеевича Исаева о том, что «от состояния, в каком будет находиться кедровая тайга, зависит судоходство на реках и работа гидроэлектростанций, цветение садов и урожайность полей, чистота воды и воздуха, богатство и красота нашей земли...». Конечно же. крупный ученый, секретарь

Комиссии по охране природы и рациональному использованию природных ресурсов Совета Национальностей Верховного Совета СССР судит об этом с глубоким знанием дела.

Богатейшая флора и фауна заповедных лесов Горного Алтая насчитывает около полутора тысяч видов растений. Из них тринадцать (поистине роковая цифра!) под угрозой исчезновения. В Красную книгу занесены золотой и маралий корни, пионы, венерин башмачок... Под живительным пологом кедровой тайги обиталище великого множества (более трехсот видов!) звонкоголосых птиц. Здесь места гнездовий алтайского улара, беркута, сапсана, сокола, лебедя-кликуна. Пятнадцать видов птиц, а также особо редкие животные, как ирбис (снежный барс) и архар, тоже нынче «обитатели» Красной книги. Редкими стали в этих местах и многочисленные когда-то стада северных оленей, кабанов. Все реже встречаются рысь, колонок...

Эталоном природы Горного Алтая является Алтайский государственный заповедник, расположенный на правобережье реки Чулышман и Телецкого озера. Он один из крупнейших в Советском Союзе, одно из немногих мест, где сохранилась почти нетронутой кедровая тайга. Этим обстоятельством и некоторыми другими особенностями природных условий, по словам заместителя директора заповедника по научной работе Алексея Ивановича Олигера, объясняется разнообразие флоры и фауны именно в заповедной зоне.

Охраняется она строго, как и положено. Все «дикие» маршруты, проходившие ранее по заповедной территории, ныне закрыты. Остался лишь один (по хребту Торот), да и там лишь в одном месте тропа ненадолго пересекает границу заповедника. Чтобы пройти здесь, лужён специальный пропуск. Но вот парадокс. Все эти строгости распространяются лишь на правобережную часть бассейна Телецкого озера и Чулышмана. Если правый берег охраняют четыре кордона и два. лесничества (в общей сложности восемь человек), то левый (те же 90 километров береговой линии) – всего два лесника. Да и эти «охранники» находятся в подчинении леспромхоза, организации, которую больше интересуют «кубики» спиленной древесины («Что делать, план...»), чем охрана тайги. То есть практически на левом берегу нет никакой охраны. Ну, действительно, что могут сделать два лесника, охраняя такую огромную территорию, большая часть которой в горах?..

– Раньше хоть рыбнадзор был... – говорит Олигер, – теперь и его по необъяснимым причинам ликвидировали...

Ну а что же рыба? Она границ не знает. Таймень, к примеру, в период нереста скапливается как раз в неохраняемом устье Чулышмана. Лови все, кому не лень. В результате за 12 лет средний вес этой благородной рыбы уменьшился на восемь килограммов. Расти таймень не успевает... Нетрудно догадаться и о печальной участи других редких рыб, таких, как хариус, ленок (их нерестилище тоже здесь, по Чулышману). Как этого избежать? Вывод напрашивается сам – соединить разорванные границей части прителецкой тайги и вернуть заповеднику левобережье озера и Чулышмана. Или сделать левобережную часть прителецкой тайги Национальным парком... Это необходимо не только для того, чтобы сохранить рыбу, животный и растительный мир, но и само Телецкое озеро.

Впрочем., двенадцать лет назад правительство уже решило этот вопрос.

Граница заповедника проходила по левому берегу Чулышмана. Как же получилось, что областные власти «забыли» об этом? Степи, отобранные у заповедника, нынче в распоряжении предприятий сельского хозяйства. А там, на левом берегу, по подсчетам ученых, произрастает, между прочим, пятьдесят видов эндемиков (то есть таких видов растений, каких нигде больше нет на Земле). И на них пасется совхозный скот! Местами земля настолько вытоптана копытами «пуховых» козочек, что на ней уже ничего и никогда не сможет расти.

И еще интересный факт из истории заповедника. В 1932 году (дата рождения заповедника) его территория составляла миллион двести тысяч гектаров, а к 1968 году сократилась до 863 тысяч гектаров. Но не это главное, а то, что и на эти земли у заповедника нет полных юридических прав, поскольку нет главного документа – «Акта на землепользование», подтверждающего твердые границы заповедной зоны. Кому выгодна такая задержка с выдачей документа? Конечно же, не работникам заповедника. Но в крае и области, куда они обращались за помощью неоднократно, в поддержке было отказано.

Не зря же, подумалось мне, директора заповедника так часто меняются, знать, не выдерживают борьбы. Старожилы взялись однажды подсчитать, . сколько их тут было, «начальников», да после пятнадцати со счету сбились...

Вот и Алексей Иванович Олигер говорит, что у него руки опускаются:

– Сколько ведь бьемся... Все бесполезно. А что вы думаете, в крае есть люди, которые считают, что от заповедной зоны «нет никакого толку», мол, «зря земля пропадает»...

Им бы помнить слова В. И. Ленина о том, что «заповедник является национальным достоянием, предназначенным для разрешения научных и научно-технических задач страны...». Достоянием!

Я понимаю, развивающимся совхозам нужны земли пастбища, а леспромхозам – кедр, превращенный в древесину (которую, кстати сказать, они не всегда используют по назначению). Те и другие дают продукцию, пенную в самом прямом «бухгалтерском» смысле. Но согласитесь, что ни за какие деньги не нужны нам отравленный воздух, разоренная земля. мертвые озера и реки. Природа жестоко мстит своему дитяти – человеку за легкомысленно-потребительское отношение к ней. Примеров тому немало в истории да и в современной жизни.

Разрушить всегда легче, чем создать. – это аксиома. Спилить кедр, даже если это 800-летний исполин, таежный мамонт», при современной технике – минутное дело. А вот вырастить...

В естественных условиях это происходит так. Есть в тайге такая птица – кедровка. С ее помощью разносятся семена кедра. Три-четыре года семечко сидит в земле, набирая силу. Затем очень медленно начинает расти. и, если не заглушат слабый росток травы таежные, да свет пробьется сквозь буйные кроны соседей, да убережет случай и усилия лесоводов от вредителей и пожаров, пойдет деревце в рост. Но лишь через двести лет (!) достигнет спелости, сможет давать орехи... А ну. как придут в тайгу лесорубы? У лесопромышленников план, им нужны «кубики». На конференции в Артыбаше они во главе с

начальником Алтайского управления лесного хозяйства В. С. Вашкевичем достаточно бурно отстаивали свои позиции.

Так вот, придут лесорубы, и настанет конец таежным долгожителям. Сплошная рубка не различает, где молодняк, где старец, где плодоносящее дерево. «Выбреютч плешину в тайге, захламят лес – и дальше... Я видела С вертолета эти плеши. Словно язвы на здоровом теле тайги.