– Вы всегда так торопитесь?
– Не понял? – по-прежнему глядя мимо меня, переспросил Черпаков.
– Где ваши апельсины?
– Какие апельсины? Ах, да! Апельсины. В самом деле, где они?
– Вы меня спрашиваете?
– Странно, – развел он руками. – Они были со мной, а теперь их нет.
– Как вас по имени и отчеству? – спросил я, потеряв надежду понять что-либо из его слов.
– Сергей Сергеевич.
– А меня – Владимир Николаевич Скаргин. Я следователь районного отдела внутренних дел.
– Очень приятно. – Сергей Сергеевич ответил полупоклоном. Даже тени удивления не появилось на его лице.
В комнате Юрия, куда мы вынуждены были войти без разрешения хозяина, пахло скипидаром и красками. Справа, на неубранной кровати валялись скомканные рубашки, плащ и электробритва с длинным, завитым спиралью шнуром. У шифоньера, зацепившись углом за край простыни, стояла незаконченная картина, на которой ярко-рыжая лиса убегала от группы скачущих через вспаханное поле всадников.
Стены украшали еще пять картин. На одной яростное пламя пожирало каминные часы, в которых я без труда узнал те самые, что стояли на письменном столе в комнате профессора. На двух других была написана девушка в пышном жабо. На висевшей слева – с лицом вполне нормальным, даже красивым, на висевшей справа – покрытая кровоточащими язвами. На четвертой, висевшей у окна, – тщательно выписанная женщина, глядя в зеркало, примеряла на себя не менее тщательно выписанный ящик, примерно такой, в каких развозят пиво и минеральную воду. Пятая изображала тоже женщину. Она лежала на залитой солнцем поляне, и вместо волос ее голову украшал целый выводок змей. Окружали женщину крылатые, агрессивные на вид фавны.
При других обстоятельствах я бы наверняка заинтересовался, чем вызвано столь глубокое женоненавистничество автора полотен, но сейчас Юрий Вышемирский, а это были его картины, меня интересовал мало.
Я указал Черпакову на обтянутое черной кожей кресло, а сам устроился на полумягком стуле с удобными подлокотниками.
– У вас есть с собой документы? – спросил я. Он поспешно сунул руку в карман и вытащил
паспорт.
– Пожалуйста.
Пока я знакомился с анкетными данными, Сергей Сергеевич успел задать свой очередной несуразный вопрос:
– Как вы считаете, товарищ милиционер, мне надо возмутиться?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.