Эта трудная штанга

– Все, дядя, хватит. Не могу больше...

Мать ничего, этого не видела. За десять лет, что Юрик занимается тяжелой атлетикой, она ни разу не наблюдала его во время соревнований. Даже по телевизору. Даже когда заранее был известен его очередной победный результат и телеэкран демонстрировал его выступления в записи постфактум. Ее материнское сердце не могло вынести картины, где многопудовый металл наваливается на ее сына, готовый вогнать его в помост, будто хрупкий гвоздик.

Она не особенно понимала, зачем он берет ее с собой на сборы, просто верила: зовет, значит, сыну нужна ее помощь. И она поехала в далекий незнакомый Подольск, хотя дома старшая дочь вот-вот должна была родить второго ребенка. Так она и жила между двумя тревогами: за сына и за дочь. Утром отправлялась в Москву, привозила свежие фрукты, орехи и, когда Юрик возвращался с тренировки, поила его соком своего приготовления, угощала чем-нибудь домашним.

– Без мамы я бы не выиграл чемпионат в Салониках, – признается Юрик. – Представляете, приду после тренировок в номер, прилягу отдохнуть, а в ушах стоит лязг металла, перед глазами штанга плавает. Только и слышу: Юрик, надо, Юрик, ты должен. И руководители сборной и дядя Сережа – все что-то от меня требуют. Но я уже не могу, нет сил. А подойдет мама, погладит по голове, спросит: «Устал, сынок? Брось все, отдохни лучше». И сразу откуда только силы берутся! Понимаете, чувствую, что есть человек, который всегда со мной и всегда за меня, которому я нужен не как штангист, а просто Юрик. И снова хотелось идти в зал, стараться для нее.

Незадолго до отъезда сборной в Салоники Ася Левоновна получила телеграмму из Ленинакана: ее поздравляли с внуком Арутюном, – и она заторопилась домой. Из Греции Юрик привез ей в подарок огромный шерстяной платок: пусть матери будет тепло в самые большие холода.

Может быть, это покажется странным, но Юрик всегда верил, что станет большим спортсменом. Любопытное воспоминание детства. В первый раз полетев на самолете, он вдруг почувствовал головокружение. Огорчился: как же буду летать в Америку, когда придется выступать на международных соревнованиях за океаном! Америка-то вон как далеко! Через несколько лет он и вправду полетел на соревнования в Соединенные Штаты, вспомнил давние свои планы и остался доволен: голова теперь не кружилась, он был в полном порядке.

Планировать на грани несбыточной мечты он любил.

В 1973 году наше телевидение показывало розыгрыш очередного первенства мира по тяжелой атлетике. В полусреднем весе чемпионом стал двадцатилетний болгарский атлет Недельчо Колев, обновивший к тому же несколько мировых рекордов. Блестящее выступление болгарина вызвало у семнадцатилетнего Варданяна своеобразную реакцию: если такое сумел в двадцать лет Колев, значит, смогу и я. Слова «могу» и «должен» для него давно уже стали синонимами. Три года он тренируется, имея перед собой эту цель, и в 1976 году достигает ее: первый раз становится чемпионом планеты.

Давид Ригерт всегда был для Юрика кумиром. Не только за его победы – импонировала сама манера выступлений. Он выходил на помост сражаться, полностью отключаясь от всего: зрителей, судей, фотокорреспондентов. Казалось, что в тот момент в огромном спортивном дворце для Давида не существовало ничего, только он и штанга. Случалось, штанга не поддавалась ему, но даже после неудачи Ригерт не выглядел побежденным, он оставался бойцом, который готов вновь помериться силами с металлом. Варданян замахнулся на рекорды Ригерта в среднем весе и намного превзошел достижения своего кумира.

Неудачное выступление Давида на Олимпиаде-80 огорчило Юрика. Он понимал, что в интересах команды тот должен был перейти в более легкую категорию, согнать большой вес, что в конце концов закончилось срывом и «баранкой». Неудачи могут случаться с каждым, но Варданян считал, что они не должны происходить с Ригертом: он не имеет права ронять престиж своего имени. Лучше уж вообще отказаться от выступления. Он честно сказал об этом другу и даже добавил:

– Давид, я по-прежнему уважаю тебя как человека. Но как спортсмен ты уже не можешь быть для меня примером.

Ригерт не обиделся, только ответил:

– Я старше тебя на девять лет: доживешь до моего возраста – поймешь, как трудно выступать и держать форму.

– А я и не буду тянуть до твоего возраста. Уйду сразу, как только почувствую, что могу проиграть.

Для его эмоциональной натуры даже выигрыш за счет тактики неприемлем. Мне он признался, что постарается выступить на Олимпиаде-84. Но если увидит, что в его выступлении не будет прежнего блеска, уйдет с помоста раньше.

А вообще у него есть еще одна мечта. Томи Коно, выдающийся тяжелоатлет 50 – 60-х годов, становился сильнейшим штангистом мира в трех весовых категориях. Юрик не видел его выступлений, они встречались на соревнованиях в Москве и Лас-Вегасе, когда Коно был уже только тренером. Но Варданян приглядывался к своему кумиру как к сопернику, которого нужно победить.

Я думаю, ему это по силам. Он уже становился чемпионом мира в двух весовых категориях. Четыреста килограммов, показанные в сумме на Московской Олимпиаде, могли сделать его чемпионом не только в среднем весе, но и в двух следующих категориях. Так что очередная цель Варданяна не только достижима – он может повторить и превзойти не побитый еще рекорд Томи Коно.

И еще. Жизнь чемпиона и рекордсмена тяжела не только потому, что ему ежедневно приходится ворочать тонны металла. Гнет славы не менее тяжек. Юрик избран депутатом Верховного Совета Армении, и это прибавляет ему забот. Но к нему идут не только как к депутату. Просто для того, чтобы переброситься парой незначительных фраз, чтобы выразить свой нескрываемый восторг, просто пожать «железную» руку Чемпиона. Каждый день почтальон приносит ему письма. Кто-то восхищается успехами, кто-то шлет пластинку с любимой песней, какой-то второклассник клянется хорошо учиться и тоже стать со временем спортсменом.

Я побывал у него дома, но нам так и не дали поговорить: все время звонил телефон, кто-нибудь приходил, поздравлял, говорил комплименты, которые в умеренной дозе были бы приятны, как мед, но в избытке становились, как мед же, приторными и липкими. Он вынужден, чтобы не обидеть добрых людей, все это выслушивать с улыбкой, поддакивать и терпеть – в общем, нести свой чемпионский крест.

– Если бы вы знали, как это изматывает! Иной раз приходишь в бешенство, еле сдерживаешься... На помосте гораздо легче, – искренне признается он и снимает телефонную трубку, чтобы выслушать очередное поздравление и в очередной раз вежливо поблагодарить за него.