Синева

– Скажите, как звать девушку, что вчера принесла меня?

– Ее зовут Тинь. Она просидела возле вас всю ночь. Все посылали ее спать, а она – ни в какую. Ушла уже под утро. Когда решался вопрос об ампутации, приходил ваш политрук. Зиеу, и с ним какой-то парень, кажется, шофер с грузовика.

– А-а, это Кунг. мой друг.

– Политрук сперва все просил сохранить вам руку. А потом видит, я отмалчиваюсь, тогда и говорит, ладно, мол, согласен. Доверяю вам, говорит, всецело. У него сегодня собрание рядом с Облачным мостом, обещался потом зайти.

– Это вас там зовут?

– Меня. Тоже раненый – пехотинец. Как очнется, зовет меня фельдшером, а в бреду все называет доктором.

В соседнем углу пещеры, где лежал пехотинец, было потемнее. Оттуда послышался тяжелый вздох, потом какие-то неразборчивые слова. Под конец голос фельдшера произнес название лекарства: «Морфин»... И вновь зашуршали по камням матерчатые башмаки.

Завеса тумана снаружи исчезла. Солнечный свет добрался до сталактитов, свисавших со сводов пещеры, и грани их стали отсвечивать и переливаться.

На свету появилась стайка девушек; голоса их показались Тиеу знакомыми. Одна из них подбивала оробевших подружек войти в пещеру. Сандалии из автопокрышек мягко переступили каменный порог.

– Здравствуйте, Ли! Здравствуйте, девушки! – сказал Тиеу. – Я хоть лежу здесь, а знаю, что автоколонна вчера благополучно прошла перевал.

– Ну вот – сказала Ли, – у вас и настроение, смотрю, боевое. А Тинь все глаза выплакала. Мол, положение Тиеу очень тяжелое... Думаете потом списаться в тыл или как?

– Да ни за что! Одна-то рука у меня в порядке. Снаряды, само собой, подносить не смогу, но дело найдется и для меня. С биноклем, к примеру, управлюсь. Значит, могу быть наблюдателем.

– Мы все надеемся, что вы скоро поправитесь.

– Ясное дело. И вернусь на перевал. Нам ведь, Ли, надо сбить еще пару самолетов к вашей свадьбе.

– Чего-чего?.. К моей свадьбе? Вы уж больно предусмотрительны.

Ли засмеялась, и смех ее почему-то звучал слишком громко и долго. Тиеу даже почудилось будто она тайком смахнула слезу со щеки. Черт его дернул завести разговор о свадьбе Неужели это была просто «утка»?..

Все утро Тиеу с нетерпением ждал политрука. Но тот не пришел: после собрания пришлось сразу подняться на перевал и обсудить с Туи вопрос о переводе орудия на запасную позицию.

Целую неделю Тиеу пролежал неподвижно на бамбуковой лежанке в углу пещеры. Просыпаясь по ночам, он слышал вдали крик косули, а днем иногда часами глядел на свет, падавший в пещеру, слушал, как шумят в лесу деревья, как рвутся вражеские бомбы и в ответ им грохочут зенитки.

По-прежнему стояла еще весна, кричали в лощинах косули, и травы расстилались по склонам, сочные и зеленые, будто рисовая рассада. А вокруг огневой позиции на перевале краснела вывернутая взрывами сухая земля, и тщетно было искать хоть одно выжившее деревце или былинку. Иной раз могло показаться: не стало уже на перевале ни пушки, ни артиллеристов. Лишь мертвые деревья, сухая трава да иссохшая земля оставались вокруг бруствера и землянок. Но янки не верили в это и, выслеживая зенитчиков, проходили совсем низко над перевалом. Бойцы, дежурившие у орудия, могли разглядеть даже черные шлемы на головах пилотов. Самолеты на всякий случай выпускали по перевалу ракету, и дымные трассы как бы подчеркивали царившую внизу пустоту и безлюдье.

Неделю спустя после того, как Тиеу вернулся наблюдателем в свой расчет – просьба его была исполнена, – «громовержец»5 был сбит и упал, как ребята того и хотели, у подножия перевала, рядом с домами звена ударной молодежи. Один пилот погиб в воздухе, а другого девушки взяли в плен. Это и был свадебный подарок для Ли. Только вроде ребята с перевала малость поторопились: Ли знай себе помалкивала о свадьбе.