В истории, которую мы расскажем, приняли участие десятки людей. "Большинство из них не были и вряд ли будут когда-либо знакомы друг с другом, что вполне естественно: они живут в разных странах. Но есть в нашей жизни мгновения, когда люди приходят на помощь попавшему в беду человеку уже только потому, что они люди и их высший долг – в милосердии к другим. Так в тот день сложились обстоятельства, что мысли и поступки людей, говорящих на трех разных языках, были подчинены одной цели. И от каждого из них в какой-то момент зависело спасение жизни человека.

Питер Альтхаус позвонил где-то около трех.

– Привэт, – прокричал он, – это Альтхаус из Берлинского центра трансплантации! – Он мог бы и не представляться. Левицкий без труда узнавал голос своего немецкого коллеги по характерному «привэт». – Мы имеем почку, очень хорошую почку...

Левицкий отодвинул чашку с кофе и непроизвольно встал из-за стола.

– Да, да, я слушаю, Питер...

В Москве в тот день резко поднялось давление. А когда это случается, у врачей много работы, особенно у тех, кто имеет дело с тяжелыми больными. В отделении пересадки почек Института трансплантации органов и тканей, которым руководит Эдгар Робертович Левицкий, легких больных не бывает; уж если кто-то попал сюда, значит, здоровье его было настолько подорвано, что спасти больного могло лишь «вживление» в его организм новой почки. Как правило, эти больные – и уже перенесшие операцию и те, кому она еще предстояла, – чувствуют себя особенно плохо в те дни, когда происходит перепад атмосферного давления. Ибо почти у всех у них на фоне почечной недостаточности со временем появляются заболевания сердечно-сосудистой системы, гипертония, атеросклероз. Поэтому все врачи отделения пересадки почек с самого утра работали как заведенные, разрываясь между перевязочной, палатами и центром гемодиализа.

К трем часам, наконец, напряжение спало, выдалось несколько свободных минут, и Левицкий объявил «перекур». Это означало, что можно «заправиться». «Заправлялись» врачи домашними бутербродами и чаем в ординаторской. А Левицкий пошел к себе выпить кофе, без которого обходиться, особенно в такие дни, не мог. И тут позвонил Альтхаус.

... – Эдгар, слышишь, мы можем послать почку в Москву самолетом. Если нужно, карашо?

— Нужно, очень нужно, Питер.

— Встречайте берлинский рейс.

— Яволь, Питер, спасибо! – Левицкий вешает трубку.

На его столе под стеклом лежит

разлинованный лист бумаги. На нем – колонкой, сверху вниз, – фамилии больных, против каждой – пометки: когда сделана пересадка, кто донор, как прижился новый орган, нужна ли повторная пересадка, состояние больного. В этом списке немало иностранных фамилий: отделение оказывает помощь не только советским гражданам, но и больным из других стран. В связи с этим случаются и казусы.

Несколько месяцев назад в отделении была пересажена почка одному молодому греку. Орган прекрасно прижился, и юноша вернулся на родину. Но в это время в Греции объявили мобилизацию, его призвали в армию, и какой-то «мудрый» офицер приказал нашему больному «выкинуть к черту» все лекарства, выписанные парню для поддержания жизнедеятельности почки. Не осмелившись возражать, тот выкинул и в результате оказался снова в больнице. Советские врачи вторично пересадили ему почку.

Хорошо, что такое бывает нечасто.

Так вот, в тот самый список рукой Левицкого была внесена сегодня фамилия «Мунев», а рядом поставлены две красные галочки. Это значило, что семнадцатилетнему болгарину из Габрово срочно нужна пересадка. И большой удачей было то, что Альтхаус предложил почку именно той группы, которая подходила Семеону Муневу.

Вообще-то его должны были привезти осенью, так наши хирурги договорились с болгарскими коллегами: надеялись, что он несколько месяцев проживет на диализе, а его тем временем спокойно подготовят к операции и уж тогда привезут в Москву. Но болезнь Мунева прогрессировала, хронический нефрит с каждым днем все больше истощал организм. Семеон был вынужден прервать занятия в техникуме, лечь в больницу. Беспокоясь за его жизнь, болгарские врачи попросили руководство института ускорить операцию. Из Москвы ответили согласием. Но одно дело – хотеть спасти больного, другое – мочь. Судьба Мунева зависела от того, насколько быстро будет найдена почка, тканевая структура которой при типировании совпадет со структурой его организма. Потому что до сих пор не найдена панацея от несовместимости – этого бича трансплантации. Человеческий организм встречает в штыки любой чужеродный орган, ибо здесь действует принцип иммунитета – защиты от всего инородного, изоляция его, уничтожение. Но если при инфекции способность организма к иммунитету – наше спасение, то при трансплантации это огромный минус. Обмануть бдительность «сторожевой системы» организма можно, лишь подобрав орган, максимально близкий по своей тканевой структуре.

Но и в этом случае нет стопроцентной гарантии, что со временем хитрость не будет разгадана и не произойдет отторжения новой почки. Поэтому тканевая совместимость – это проблема номер один. Когда будут разгаданы все ее законы, хирурги смогут заменять износившиеся или пораженные человеческие органы так же легко, как механики меняют вышедший из строя блок или деталь машины.

Но ученых заботит не только проблема совместимости. В том же ряду актуальных вопросов трансплантации стоит консервация, иными словами, временное сохранение органов. В лабораториях всего мира исследователи ищут возможности длительное время сохранять сердце и почки, любую ткань организма. Нужен определенный состав, среда, тепловой режим, в которых трансплантаты не теряли бы свою функциональную полноценность. Пока нашим ученым удалось найти раствор, продлевающий жизнь изолированных органов почти до двух суток. Немного, но это уже кое-что. Появилась возможность переправлять трансплантаты в другие города, страны, даже на другие континенты. Центры по пересадке почек разных стран могут координировать свою работу, обмениваться органами. Не так давно из Москвы в Нью-Йорк была отправлена почка, благодаря которой американские врачи спасли жизнь тридцатидвухлетнему Хосе Серрано. Он уже вышел из больницы, хорошо себя чувствует.

Муневу тоже повезло. Никто не может сказать, сколько бы пришлось ему ждать операции, не будь того телефонного звонка из Берлина.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.