Замкнутый круг

Что же, спросил себя Гермес, кроется за всем этим? Молодой человек крадет стоящий у дома на Аугсбургерштрассе «мерседес». Он проезжает на нем через весь Западный Берлин и оказывается наконец у бара «Коринна», где часто бывает хозяин машины. В ходе дальнейших событий обермейстер полиции Претцил убивает вора.

Штомпс производит впечатление человека хладнокровного. Можно не сомневаться, что все его действия строго рассчитаны. Он очень богат и в состоянии каждый месяц покупать «мерседес-240СЛ». Не верится, чтобы такой человек впал в истерику, неожиданно увидев на улице свою украденную машину. Вероятнее всего, он напустил бы на Тэлле своих горилл. Если только... да, если парень не заслужил смертного приговора чем-то иным.

Штомпс смотрел в лицо Гермесу и постепенно серьезнел.

– Вы спите? – спросил он. И сам ответил: – Нет, вы не спите. Вы хотите уйти отсюда. Неужели Толстяк и Гонщик так сильно вас напугали?

– Они действительно показались мне грубоватыми, – неуверенно ответил Гермес. Он рассеянно потер шею. Когда Толстяк схватил его за отвороты пиджака, шейные хрящи подозрительно хрустнули.

Штомпс пододвинул к нему стакан с «Устрицей пустыни» и сказал:

– Выпейте, вам сразу станет лучше.

Сам он тут же хлебнул из своего и поморщился.

– Мне этот коктейль не нравится. Я его плохо переношу. Так из каких вы мест?

– Из Вестфалии.

– Вы шутите. У вас неподдельно точное местное произношение, так что вы родом в крайнем случае из Бранденбурга или Лаузица. Но ведь это не так?

– Это не так, да. Штомпс махнул рукой.

– Меня это не касается. Дело просто в том, что несколько месяцев назад здесь случилась беда. И коснулась она меня. Меня и Толстяка. А Толстяк более чувствителен, чем я. У него сейчас прямо мания преследования.

Игра, подумал Гермес. Шахматы без доски и фигур, и Штомпс владеет этой игрой превосходно. Он ведет наступление, и слова его образуют прикрытие, из-за которого он сможет нанести удар. Дебют он уже выиграл. В такой игре нужно уметь использовать случайности и их влияние. Ну что ж, теперь ход его, Гермеса...

– Толстяк упомянул о легавом здесь, в баре.

– Да вы посмотрите на него, – ответил Штомпс, кивнув на Толстяка. – Он похож на громилу, а в действительности это робкое дитя. К тому же мой друг. Он вмешался в это дело, потому что хотел мне помочь. А его разукрасили в газетах, на улице люди показывают на него пальцем. И, наконец, здесь каждый вечер сидит сотрудник уголовной полиции. Из-за него. Мне очень жаль.

– Если это так, мне тоже жаль.

– Это так. Однажды вечером кто-то украл мой автомобиль, стоявший у двери дома. Какой-то глупый парень лет двадцати или еще меньше. Я об этом ничего не знал. А когда рано утром вышел с Толстяком из бара, вдруг увидел свою машину, которую всю ночь не трогал с места. Естественно, я сразу побежал за полицией, и недалеко как раз оказалась полицейская машина. Толстяк на всякий случай остался. Когда я вернулся с полицией, он уже держал того парня за шиворот. Я бросился ему на помощь, полицейский следом за мной, и тут вор полез в карман. За ножом, револьвером или еще чем-нибудь. Послышался негромкий хлопок, и парень упал как мешок с песком. Я не обратил внимания на этот звук, так как был очень взволнован. Оказалось, что это стрелял полицейский и попал в вора.

– Неужели? – сказал Гермес.

– Это был полицейский, – продолжал Штомпс. Голос его поднялся, стал звучным, как будто он вел репортаж о боксерском матче. Потом голос стал неприкрыто насмешливым. – Пресса, конечно, подняла вой, стала кричать об убийстве, и с тех пор из полиции присылают сюда своих людей. Все хотят доказать то, что доказать невозможно. А именно: что полицейский стрелял по нашему указанию. Ну, как вам это нравится?