– Николай? Это я. Через три дня, с московским поездом, в четвертом купе первого класса поедет «дядя» с багажом. Пусть его встретят на границе. Его узнают: он в красной шапочке с помпоном, плохо говорит по-русски. Он передаст красный баул Юзефу. До встречи.

Туровская появилась через мгновение после того, как Дзержинский положил трубку.

– Чаю хотите? – спросила она. Дзержинский оглядел ее фигуру, лицо, вымученно

улыбнулся и ответил:

— Спасибо. Я пойду. У меня что-то голова кружится.

— Так вот и надо чаю, обязательно стакан крепкого чая. Я сейчас мигом кликну!

Дзержинский не мог подняться с кресла: его давила тяжесть, он ни разу в жизни еще не видел провокатора так близко.

...Когда жандармы провели по перрону Джона Ивановича, а следом носильщик проволок красный баул, Винценты впрыгнул в вагон и, прилипнув кокну, тяжело засмолил папиросу. («От всяких встреч с Ноттеном воздержитесь, адрес смените, – писал ему Дзержинский, – особенно если заберут Джона. И немедленно уходите в Берлин».)

Финансовый инспектор краковского муниципалитета на этот раз поглядел на пана Норовского спокойно, с улыбкой, понимая, что сейчас старик станет просить его, взывать к сердцу, унижать себя, а это чужое унижение для маленького человека сладко, оттого как на этом-то именно он начинает ощущать свою нужность и значимость.

– Хорошо, что пришли без напоминания, – сказал чиновник, – а то бы завтра мы отправили к вам команду – ломать стены.

Норовский на указанный ему стул садиться не стал, вытащил из кармана бумажник и молча отсчитал деньги.

– Вот, пожалуйста, – сказал он, с трудом сдерживая торжество, – здесь та сумма, о которой вы говорили: две тысячи марок.

31

Члены Главного правления СДКПиЛ собрались на квартире Розы Люксембург. Дзержинский говорил тихо, с болью:

— Винценты видел своими глазами, как задержали американца. О том, что он поедет, знали два человека – Гуровская и я. Я организовал ее проверку в Варшаве. Она связана с охранкой. На ее совести Грыбас.

— Случайность исключена?

— Сотая доля вероятия, – ответил Дзержинский.

— Предложения, товарищи? – спросила Люксембург. – Какие предложения?

— Товарищ Люксембург, – поднялся Иван Прохоров. – В Питере, Москве и Варшаве повешены за последние четыре месяца восемнадцать человек. Погиб Мацей Грыбас. Наш ответ сатрапам может быть один: казнь провокатора.

Дзержинский прикрыл веки пальцами – было видно, как они чуть подрагивали.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 21
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.