Не отпускай ее в стужу

Круподер, ревниво относившийся к.своей славе, густо захохотал, накрывшись бровями, и ответил дурашливым басом:

– Не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки! Абзац!..

В отличие от Круподера Андрей Ильич при всем старании не мог блеснуть опытом по части прекрасного пола и поэтому всячески критиковал и третировал женщин. Когда в мастерской появлялась новая модель и Виктор Васильевич спрашивал у Растворова: «Ну как?» – то слышал презрительное: «буфетчица» или: «Бессмысленная плюшка», «Креветка», «Овечья смерть»...

– Здесь мы никогда не поймем друг друга, – сказал Андрей Ильич, проходя за Круподером в соседнюю крошечную комнатку, которая громко именовалась «кабинет-бар». – Держи. Список должников по гаражу за полугодие.

Кабинет-бар не имел окон и был украшен продавленной тахтой, облупленным торшером и шатким столиком. Зато все стены были оклеены фотографиями, каждая из которых могла претендовать на конкурсную премию «Редкий кадр». А в углу, у трехстворчатого платяного шкафа, стоял пластмассовый ящик из-под пива с торчащими горлышками более крепких напитков.

. – Никаких че-пэ? – осведомился Виктор Васильевич, принимая бумаги.

«Эх, моя бы власть да твои возможности, какой эдем сотворил бы я вместо этого безобразия!» – как всегда, подумал аккуратный Растворов, присаживаясь на край тахты, и ответил:

– Так, пустяки. Накрыли ночного сторожа Маркизова. В дежурство отсасывал из бака у машин литра по два бензина. Ну, а утром продавал кому-нибудь из пострадавших канистру...

– Знаю его. Жулик и плут. Давно пора гнать... Моя-то тачка цела?

– Ты же месяц не брался за руль! Давно предлагаю, дедуля. Давай приглашу ребят из НИИ. Пусть ее вылижут.

Круподер беспечно махнул рукой.

– Для чего? На ходу – и абзац!

– У тебя что, денег без счета? Сделают бесплатно. А если откажет что-нибудь серьезное? Будешь трясти бумажником?

– Да нет, денег всегда не хватает, – ухмыльнулся Виктор Васильевич. – Просто я завел машину, чтобы ею пользоваться вовсю. Как любимой женой. Да где тебе, холостяку, это уразуметь! Может, по рюмочке?

– Смеешься, дедуля. Я же за рулем...

– Вольному воля, спасенному рай. А я глотну чуток. Тогда, коли желаешь, погляди мою новую модель. Вот-вот заявится. Только что звонила. Как раз после... м-м-м... сеанса той дамы, которую ты встретил.

– Очередной монстр? – не удержался Растворов.

– Я ее не видел. Но таким нежным голосом может обладать только Дюймовочка. А мне давно нужна безотказная рабочая лошадка. Эдакая хорошенькая пони. Вот хотя бы наша рекпама. Ты посмотри, она же гибнет, она кричит нам: «Помогите! Тону!» И откуда, скажи на милость, в рекламу берут этих увядших, тусклых женщин? Не иначе, как фотографируют собственных тещ. Кому это вкусно? Неудивительно, что торговые склады забиты неликвидами. Настоящее искусство требует жертв! Гляди, в чем я хожу. – Круподер хлопнул себя по полам облезлого, когда-то вельветового пиджака. – А вот на гардероб для моделей потратил целое состояние.

– Ты романтик, дедуля, – с ощущением внушительного превосходства остудил его пылкий монолог Андрей Ильич. – А я сторонник точного расчета: чертеж на ватмане, ясная формула, простейший путь к решению задачки. Такие затраты во имя какого-то промтовара. Нет, не окупается.

– Да не в этом дело. Как ты не понимаешь... Я же художник, артизан, черт бы тебя слопал! – пробасил Виктор Васильевич и значительно поднял палец: – Чу! Звонок.