Пять дней и вся жизнь

Когда фехтуешь, мало победить. Надо еще посмотреть, кому победу записали в протоколе. Не то что обязательно обманут, могут и без злого умысла ошибиться. На следующей Олимпиаде, в Риме, в шестидесятом, я точно такую ошибку обнаружил, какую в Мельбурне пропустил. А не обнаружил бы, опять медаль - и опять бронзовая - не тому досталась бы, кому по справедливости должна была достаться. Я американцу Беку проиграл, а победу мне засчитали. Ну, я ошибку и исправил. У Бека после пяти дней 4 981 очко, у меня - 4 962, у него третье место, у меня - пятое. Не исправь я ту ошибку, поменялись бы мы с ним местами.

Ну, а в Мельбурне я проверять не стал. Не потому, что доверчивый был или неопытный, а потому, что со своим фехтовал - с Дерюгиным. Выиграл я у обоих своих - и у Дерюгина и у Тарасова, а в протоколе мне поражение от Дерюгина. Я к Соколову, к тренеру нашему: «Как же так, Арсин Петрович?» А он: «Да брось! Какая разница? Очки-то у команды остались!» Что верно, то верно: у команды после внутренних боев всегда одинаковое количество очков, если только, конечно, не было обоюдной баранки. Знай я, что после пятого дня меня от третьего места будет всего-то один укол отделять, я бы поспорил, настоял на своем. После окончания турнира мы, правда, подали протест. Но его отклонили. Как я сейчас понимаю, справедливо отклонили. Мало ли что можно придумать, когда турнир уже кончился?

По той бронзовой моей медали, которая досталась Корхонену, я сейчас не тужу. И в пятьдесят девятом, когда Корхонен поглаживая свой талисман, нахваливал его, не тужил. Я уже две золотые медали имел - два чемпионата мира подряд выиграл. А в Мельбурне, прямо скажу, было обидно. За личные выступления у меня тогда еще медалей не было...

Шапкой-талисманом Корхонен багаж свой ненамного утяжелял. А вот бессменный мой партнер по сборной СССР с пятьдесят седьмого до шестидесятого - Николай Татаринов, тот вещей возил чуть ли не вдвое больше, чем любой другой пятиборец.

Не встречался мне человек более аккуратный, предусмотрительный и хозяйственный, чем Татаринов. Был он умельцем - по сапожному делу и по портновскому. Те ребята, которые из-за неумения или лени сами себя хлопотами не утруждали, шли на поклон к Татаринову. Будто бы и не просили, а просто жаловались: «Понимаешь, Коля, никто не может шиповки отремонтировать...» А Татаринов и рад такому откровенному признанию его мастерства, только поворчит для виду: «Что же ты, варежка, сам не можешь сделать? Давай сюда...»

Так вот возил Татаринов с собой огромнейший чемодан, в котором было все, без чего мог бы обойтись любой пятиборец, но только не Татаринов. Одних запчастей к пистолету в чемодане было столько, что из них, по словам Татаринова, можно было собрать еще два-три.

По необходимости берет с собой уйму вещей пятиборец. Предусмотрительность и дотошность заставляли Татаринова удваивать багаж. А вот нас, пятиборцев сборной СССР, которые отправлялись на первый свой турнир, вынудила взять массу ненужных вещей неосведомленность, неопытность.

Мы взяли с собой, к примеру, электрофиксаторы, которые нам не понадобились: электрофиксаторами всегда обеспечивают хозяева. Ненужные эти вещи мы предусмотрительно отправили на десять дней раньше, чем выехали сами. Потому что собственные пожитки каждого из нас с трудом вместились в три чемодана.

Вот и подошел черед рассказать о том, что собой представляет пятиборье. Каждый кулик хвалит свое болото. Но вы не бойтесь: я не стану доказывать, что нет в природе второго такого расчудесного вида спорта, Зря пятиборье расхваливать я вообще не буду, но за что стоит похвалить - похвалю. А стоит его на все лады расхваливать за одно только - за то, что разносторонне развивает оно человека. Таким, видать, должно было стать пятиборье по замыслу Кубертена, таким оно и получилось. И в этом отношении с ним действительно ни один вид спорта не сравнится.

Что ответит человек, который никогда пятиборьем не занимался, на вопрос о том, что в пятиборье труднее всего, какова его, пятиборья, специфика? Да, скажет он наверняка, что тем трудно пятиборье, что здесь пятью видами спорта заниматься надо. Ну что ж, правильный ответ. Но не исчерпывающий. Есть и еще одна трудность, которую надо преодолеть человеку, подавшемуся в пятиборье.

Как-то в бассейне беседовали два тренера. Один из них работал с пловцами, другой - с пятиборцами. Тут же пятиборцы тренировались - плавали. Вот тренер по плаванию и говорит: «Он, говоришь, у тебя за три пятьдесят плывет? Да я берусь за неделю, от силы две, сбросить у него десять секунд. Сколько у вас стоит секунда? Десять очков? Ну, вот и хорошо: через две недели у этого парня сумма по пяти видам увеличится на восемьдесят очков!»

А тренер по пятиборью вместо того, чтобы обрадоваться, только усмехнулся в ответ. Что проплывет его ученик лучше, в это он поверил. А в том, что сумма по пяти видам увеличится на эти восемьдесят очков, усомнился. Сумма-то скорее всего не увеличилась бы, а уменьшилась. У пятиборья своя арифметика.

Для того, чтобы плыть на десять секунд быстрее, надо было бы поработать изрядно. Поработал бы пятиборец, заработал бы восемьдесят лишних очков. Но сколько бы он потерял в четырех других видах - неизвестно. Что потерял бы - точно, а сколько потерял бы - неясно. Но скорее всего больше тех восьмидесяти, которые нашел в бассейне.

Больше всего пострадали бы фехтование и стрельба. И на дорожке и на стрельбище очень нужна нервная свежесть, а интенсивные нагрузки в плавании как раз и истощают нервную систему. Конь, тот тоже пострадал бы. В меньшей, правда, степени, но пострадал бы. Конник - это реакция и тонкое чутье, которые большими нагрузками убиваются.

Главная специфика пятиборья в том и заключается, что в один вид спорта объединены пять, каждый из которых мешает четырем другим. Пятиборье - пять видов-антагонистов.

Плавание мешает верховой езде. Пловцу нужны подвижные и расслабленные голеностопы, коннику - полностью закрепощенные.

Верховая езда - во вред бегуну. Шенкель и шлюз закрепощают заднюю поверхность бедра.

Бег противопоказан фехтованию. Объемные занятия по легкой атлетике отрицательно сказываются на двигательной деятельности фехтовальщиков. Как только пятиборец начинает нагружаться бегом, у него резко снижаются результаты в фехтовании. Пострадала координация: синхронная работа рук и ног, а в фехтовании основа основ - аритмия.

По тем же причинам, что бег, вредит фехтованию и плавание.

Бег и плавание друг другу, казалось бы, не мешают. Оба вида - циклические, в обоих путь к успеху схож: и там и там надо проделать огромный объем работы. Но в том-то и дело, что, нагрузившись как следует в беге, ты уже не сумеешь нагрузиться в плавании. Бегом уже отобраны время и силы.