И вот я стою перед ним, переминаясь с ноги на ногу, а он торопливо строчит свой отчет и долго не замечает меня, и ручка, кажется, вот-вот хрустнет в его жестких пальцах.
- А-а, Леня, - говорит он, продолжая писать. - Ну как?
Я молчу, и тогда он поднимает голову, и его черные глаза обжигают меня.
- Что случилось? - Он вскакивает и вплотную, все увеличиваясь, придвигается ко мне. - Что случилось?
- Разбился...
Он выбегает из конторки, забыв положить ручку, и следом, понурившись, плетусь я.
Кабриолет, так старательно загнанный мною в угол, уже стоит посреди цеха. Вокруг него собрались люди. Вытирая руки ветошью, подымаются из смотровых ям, тянутся от верстаков испытатели, механики, слесари. Съежившись в ожидании насмешек, я бочком протискиваюсь к машине, и они безмолвно расступаются, пропуская меня.
Всевидящие шоферские их глаза устремлены на помятое крыло.
- Как было дело? - хмуро спрашивает Дьяченко.
С трудом разжимая губы, я начинаю по порядку. Мне бы только поскорей кончить. Но от них разве скроешь, что, собираясь притормозить, я нечаянно нажал на газ... Мне стыдно. Я вспотел. Я не знал, что от стыда потеют. Пусть невнимательность, пусть лихачество. Но это! Все равно, что упасть, наступив себе на ногу.
- М-да, - вздыхает Дьяченко, - неважно вышло.
Он зачем-то уходит, а остальные придвигаются ближе, но никто не смеется надо мной, только спрашивают, выясняют, уточняют, и, как в тумане, я что-то отвечаю им.
Откуда-то появившийся фотограф по-хозяйски отгоняет всех от машины. Теперь уже все кончено, понимаю я. Раз фотограф... Он щелкает машину спереди, сбоку, ослепляя вспышками.
Меня трогают за плечо и жарко дышат в затылок:
- Не тушуйся. У нас всегда снимают - для конструкторов, чтобы слабину видели.
Возвращается Дьяченко. Он не один. С ним
приходит «главный». Главный конструктор.
- Кто же это из твоих орлов отличился?
- Я.
Выкрикиваю громко, четко, как на перекличке. Не знаю, откуда смелость. Мгновение «главный» мерит меня тяжелым взглядом. Приходится начинать сызнова. Главный слушает вполуха, прогуливаясь вдоль машины.
В 3-м номере читайте о трагической судьбе одной из фавориток Петра I Марии Гамильтон, о бабушке Лермонтова Елизавете Алексеевне Арсеньевой, о жизни и творчестве замечательной советской актрисы Тамары Федоровны Макаровой, о первой женщине, ставшей почетным доктором Российской истории Александре Яковлевне Ефименко, о большой, бескорыстной и самоотверженной любви между декабристом Иваном Анненковым и француженкой Полиной Гебль, иронический детектив Ольги Степновой «Вселенский стриптиз» и многое другое.
К пятидесятилетию со дня смерти Л. Н. Толстого