Так родился наш школьный театр. Успех окрылил. Вслед за новогодним капустником поставили ко Дню Победы композицию о войне по рассказам Васи-ля Быкова и стали победителями районного смотра. Но главное было в другом: и нам, учителям, и ребятам все яснее становилось значение короткого, но емкого слова «МЫ».

Однако оставались еще ребята, которых мы никак не могли сделать союзниками. Слишком часто за восемь лет школьная жизнь была для них источником неприятностей, слишком много было с ними упущено, хоть и не нами, но от этого легче никому не становилось. И все же добиться с их стороны какого-то вроде «благожелательного нейтралитета» стоило попробовать.

Идею привез из райкома комсомола наш организатор внеклассной работы Сергей Алексеевич Шелехов: «Зарница!» Не дожидаясь, пока раскачается военрук, учителя-комсомольцы составили штаб. Всю третью четверть самые наши «трудные» ребята Зайцев, Белихин и Плохоцкий бегали с поручениями начальника штаба «Алексеича»: пакеты с приказами доставлялись командирам батальонов «красных» и «синих». Ими были мы с Борисом Ивановичем – учителем физкультуры. Своей полковничьей папахой, доставшейся в наследство от отца, Борис перещеголял всех. Ребята тоже изобретали погоны и нашивки. К заключительной игре напротив школы готовились взводы и отделения стрелков, гранатометчиков, лыжников, санитаров, саперов, связистов. Ребята жили ожиданием. Теперь в школе было интересно и Зайцевым, пусть не на уроках, но интересно.

Игра была грандиозной. Шефы из воинской части сопровождали ее шумовыми эффектами. Два флага, стремительно для одних и медленно для других, неслись по заснеженному полю к вершине склона. «Красные» во главе с Борисом Ивановичем достигли ее первыми и ликовали. Но, думается, победителями были все: ребята, осознавшие, что значит быть организованными и дружными, и мы, учителя, которые отчетливо увидели, какими могут быть наши ученики, если их вовлечь в интересное, полезное дело.

Вообще-то по неопытности и по молодости мы были тогда еще и «самоедами»: находились в школе по десять – двенадцать часов да еще дома к урокам готовились, книг по педагогике читали мало, чаще сами изобретали... велосипед. Сколько сил положил я, например, на оборудование своего кабинета истории! Проектировал хитроумные шкафы для карт, таблиц, диафильмов, пластинок. Сам же потом просился осуществлять проект. На помощь пришли мои шестиклассники. Но они, даже стараясь изо всех сил, не могли до конца завернуть ни одного шурупа. Докручивал сам. Но стоит ли жалеть об этом? Ведь я не только оборудовал кабинет, а и постигал простую, но трудную истину: людей сближает общее дело, как это было и с театром, и с «Зарницей». Постепенно я обрастал товарищами среди ребят.

Вот почему Игорь Ковалев, видя, как я терпеливо жду тишины в начале урока, приосанившись, со своей первой парты будет успокаивать класс: «А ну, тихо! История начинается!». А Миша Тезин в десятом классе сразит меня благородством ответа, ибо когда я заподозрю группу ребят в умышленном опоздании, он заметит: «Что вы, Валерий Евгеньевич?! На историю? Как можно?»

Но это будет потом. А тогда мне казалась вершиной мудрости поговорка «Дружба дружбой, а служба службой». В преломлении к школе это означало: театры, походы, работа в кабинете – это одно, а уроки – другое. На уроках, голубчики, я буду спрашивать с вас знания, и не ждите от меня подачек в виде липовых троек! Меня действительно часто раздражали безделье за партой, эпизодическая увлеченность какими-нибудь подробностями из жизни Людовиков, и при этом нежелание открыть дома учебник. Тогда появлялись новые «велосипеды». Придумал карточки, с помощью которых можно за пять минут опросить весь класс. На радость завуча, у меня в классе была самая высокая «накопляемость отметок». Только Косте Ефимову, переставшему толком учиться еще в четвертом классе, от этой накопляемости легче не становилось. У него накапливались двойки. Он стал списывать, я – ставить ему единицы за обман, и потерял в нем друга. Оставаясь учителем, я перестал быть для него педагогом. Педагогом в самом изначальном смысле этого слова: ведущим за собой ребенка.

А чем виноват Костя? Тем, что вечно подвыпивший отец не давал семье покоя ни днем, ни ночью, и двор стал для Кости единственно родным пристанищем? А виноват ли Димка Алабушев, что ему нужно несколько уроков, чтобы осознать и запомнить пройденное? А скольким ребятам еще в начальной школе отбили охоту учиться бесконечными замечаниями в дневники, двойками некоторые ретивые учителя, которым процент успеваемости мешает видеть в ребенке человека? Да ведь и я тоже далеко не всегда даю живые, интересные уроки, однако каждый раз являюсь для ребят судьей последней инстанции...

И вот для того, чтобы мой суд был всегда справедливым, праведным и не обижал ребят, я стал внимательно читать и перечитывать Корчака, Сухомлинского, Макаренко, книги серии «Передовой педагогический опыт». Теперь я каждый вечер переводил скучные параграфы учебников в доходчивые, занимательные символы опорных конспектов.

В классных журналах на страницах «История» я стал ставить двойки и тройки только карандашом: дорога к знанию ни для кого не закрыта случайностью. Нужна помощь – подходи к учителю, к товарищу, который лучше усвоил материал, – объясним. Стало правилом, что в любой день и час, на перемене и после уроков можно ликвидировать пробел, и вместо двойки появится пятерка, а главное – уважение к ученику как к человеку.

А у меня появились теперь замечания за неправильное ведение журналов. Сколько ни ссылался я на инструкцию, где нет ни слова о запрете ставить отметки карандашом, сколько ни доказывал, что такая практика только сближает учителя со школьниками – ничего не помогало. «Правила ведения журнала для всех одни!» – отрезала новая директриса. Тогда вместо двоек и троек я стал ставить условные точки и теперь получал замечания за них.

– И не надоело тебе воевать с женщинами? – спросил меня зашедший навестить школу бывший наш физрук Борис Иванович. Четыре года назад он ушел из школы, став начальником пансионата одного из крупных заводов. – Чего ты тут небо коптишь? В кино-то когда последний раз был? Полгода назад? Книжки, небось, только в автобусе и читаешь? Неужели ты не можешь найти работу, достойную мужчины? – сыпал на меня свои вопросы Борис Иванович.

Я молчал. Я почему-то вспомнил, как в День учителя после поздравлений ребят и маленького концерта Борис Иванович, наш Боря, поднялся на сцену и сказал, что тоже хочет преподнести ребятам маленький подарок и, повернувшись спиной к залу, прямо со сцены сделал обратное сальто в зал и ушел под шквал аплодисментов. Надо ли было тогда в нашей школе кого-то агитировать за физкультуру?

А теперь мне предстояло ответить на вопросы бывшего коллеги. Ответить так, чтобы и его не обидеть, и против правды не погрешить. И я сказал, что совсем недавно в одной философской книжке прочитал о том, что деятельность педагога по сложности стоит на втором месте после деятельности художника – творца искусства. И если мы, школьные учителя, не творим, то, во всяком случае, помогаем творить самое важное произведение на земле – Человека. Это со всей определенностью отметил июньский (1983 г.) Пленум ЦК КПСС, указав, что школьный учитель сегодня – это «доверенное лицо общества в воспитании наших детей, надежная опора партии в агитации и пропаганде, во всей идеологической деятельности».

Я боялся, что мои слова покажутся Борису высокопарными, но он, очевидно, уже давно жил совсем другими измерениями и стоял на своем:

– Значит, так и будешь всю жизнь работать в школе?

– Буду, Боря, буду. Потому что это самая настоящая мужская работа. Ну, а если когда-нибудь и уйду, то в науку. И только для того, чтобы попытаться сделать нашу школу еще лучше.

Встречи в Чикаго

Елена Кавелина, Борис Баннов

Джесси Маклин, учительницей из Чигаго, мы познакомились в московской школе. В составе группы туристов она путешествовала по нашей стране и посещение школы специально просила включить в программу. Интерес был профессиональный. Провела в школе весь день. Была на уроках и в младших и в старших классах, познакомилась с группой продленного дня, говорила с преподавателями и так подружилась с учениками десятого «Б», что даже сыграла за их команду в матче по баскетболу. После встречи ей вручили на память спортивную майку с эмблемой класса, а потом пригласили на вечер под названием «Школьный вальс».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.