Молодой азербайджанский живописец Ашраф Гейбатов еще студентом изъездил, исходил пешком весь Азербайджан – от больших городов, с напряженным их ритмом, до тихих горных селений, парящих между небом и землей. Он изучал людей деревенского труда, рисовал, писал этюды древних памятников, открывал удивительные красоты национального орнамента.

Культура народа, самобытный азербайджанский фольклор пленили художника прелестью мудрости, а пленив, помогли постичь глубины классической поэзии Востока. Впечатление оказалось настолько сильным, что за короткое время он создает серию картин «Легенды Востока».

Что же привлекает в этих работах Ашрафа Гейбатова? Необычная яркость красок? Неожиданный, гиперболический, можно сказать, взгляд на природу? Да, все это, конечно, присутствует. Но это внешняя сторона его картин. Главное в том, что он избежал столь опасного в национальных темах срыва, когда дух Востока, образ его подменяются экзотикой, а культура – этнографией. Такие вещи подобны вспышке, освещающей лишь на мгновение, и потому, даже при всей колористической расточительности, остаются холодными и способны претендовать разве что на познавательное значение. Картины же Ашрафа Гейбатова – и в этом их особенность – светятся постоянным огнем, ибо проникнуты культурой Востока, а не окрашены ею.

Цикл «Легенды Востока» питают, как можно заметить, два источника – народный фольклор и классическая поэзия. Очень интересно, как в том и другом случае чувствует художник единство формы и содержания. Картины, рожденные азербайджанским народным творчеством, написаны «весомо, грубо, зримо», передавая самый дух этого поразительного явления национальной культуры – его юмор, гротеск, иронию, безграничную фантазию и удивительное жизнелюбие. Видимо, особенности эти так настойчиво заявляют о себе оттого, что созвучны собственному мироощущению художника. Если не бояться тривиальных определений, фольклорные вещи Гейбатова можно назвать фантастическим реализмом. Соседство двух этих понятий правомерно, как нам кажется, потому, что фантазии художника постоянно и тесно переплетаются с действительностью настолько конкретной, что в них ощущаешь реальные приметы сегодняшнего дня его родины.

Холсты же, навеянные поэтической классикой Востока, отличает тонкое, изысканное письмо. Четкость, чеканность образа, свойственная поэзии Физули, Хайяма, Низами, естественно переливается в пластическое мышление художника. Именно пластическими средствами стремится он передать их спокойную мудрость и неспешную созерцательность, достигая этого в мягких переходах цвета, в округлых и плавных линиях, не имеющих будто бы видимого начала и затухающих только для того, чтобы затеплиться и гореть снова. Власть первоисточника здесь очевидна. Поэты древности учат художника видеть, и потому взгляд его философичен, а цветок и камень в его холстах одинаково полны жизни и глубокого смысла, как в классической поэзии Востока.

Нетрудно заметить и еще одну особенность работ Гейбатова. Художник стремится не столько к отражению действительности, сколько к философскому ее осмыслению, подчас добавляя то, чего, по его убеждению, ей недостает. В этом он щедр и оптимистичен. Исходя из действительности, Гейбатов создает на холсте новую жизнь, мир, в котором он живет и в котором прозаическая реальность соседствует с высокой мечтой. И, надо сказать, делает это убедительно, оттого и не удивляемся мы, увидев на его холсте гранат величиной с арбуз, перец неправдоподобно красного цвета, ослика голубым, как небо в горах его родины... Картины Гейбатова естественны и гармоничны в соответствии формы и содержания; его сочная, пряная живопись подобна плодам юга.

В станковой живописи успел художник сделать много. И тем более примечательно, что станковая живопись не ограничила интересы художника: он автор стенных росписей – больницы и детского сада в Баку, на очереди и другие монументальные работы.

Как сложится дальнейший путь Ашрафа Гейбатова, в каких жанрах и формах скажет художник новое слово, покажет, конечно, время, но энергия начала говорит сама за себя.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.