Шукшина не интересовало, есть ли у актера «имя», обаятелен ли он и т. п. Он «искал не сходства, а правды», как точно заметил В. Санаев. И если он не чувствовал этой глубинной правды, заложенной в народной природе таланта актера, сомневался хотя бы немного в искренности его – ничто не могло поколебать его мнение относительно того или иного исполнителя. И мнение это он не скрывал: «...Мне не очень нравится Смоктуновский. Случилось, на мой взгляд, вот что: мы очень стосковались по интеллектуальному актеру, все не было его и не было... И вот все заволновались – пришел! Все, конечно, к нему. И правда, легкость необыкновенная, демократичность, свобода... Но почему-то меня не оставляет мысль, что это лишь старание быть таким. Что-то важное ускользает – эта его легкость, какой-то текучий жест, неопределенная повадка. Или он еще не весь тут, или происходит какая-то подмена. Может быть, я ошибаюсь, но таково мое субъективное мнение».

И напротив, если он видел и чувствовал в ком-либо силу, что называется, нутряную, «от земли», ощущал в человеке «абсолютный слух на правду», то делал все возможное, чтобы поддержать этого человека при любых обстоятельствах. Сами посудите, легко ли было Шукшину, молодому режиссеру, снимающему лишь первый фильм, пойти против мнения художественного совета киностудии, «забраковавшего» кандидатуру Л. Куравлева на роль Пашки Колокольнико-ва, так как кинопробы у того были явно неудачны. Но он все же настоял на своем, потому что верил: именно Куравлев и никто другой даст жизнь этому образу. И оказался прав (а вспомним, что в то время Леонид Куравлев только-только начинал, в главных ролях не снимался, «имени» не имел). Да и вообще припомните: много ли в шукшинских фильмах собиралось «звезд», и не его ли фильмам благодаря кинематограф и зритель открыли для себя многих талантливых, самобытных актеров, остававшихся до того времени в тени!

Но размышляя, казалось, «только о кино», о вещах, сугубо связанных с одним кинематографом, мы, говоря о Шукшине, должны все же не упускать ни на минуту литературное творчество Василия Шукшина, как сам он никогда не упускал его из виду, всегда держал в уме: «Я требую от актера того, чего требую от всякого человека, которого беру «в работу», то есть избираю своим героем. Я требую искренности...»

Чего же, если не искренности и правды, честности, добивался и требовал, прежде всего, Шукшин от жизни (вспомним хотя бы «Кляузу»), от героев своих книг и фильмов! Они могут заблуждаться, его герои, совершать поступки странные и нелепые с точки зрения окружающих, могут врать, но при всем притом они искренни во всем и всегда – даже лицемеря, даже заведомо наговаривая на себя, возводя напраслину. Чего-чего, а фальши, внутренней «приличной», «интеллигентской» лжи в них нет.

И вот еще какую вещь я заметил: слово Шукшина о том или ином актере есть очень часто и слово о том или ином любимом и дорогом ему образе, характере или об отдельных чертах, качествах этого образа и характера, олицетворяющих для Шукшина лучшее в родном народе – обостренное чувство правды и справедливости, совестливость, доброту. «Во всех своих значительных ролях Сазонова не просто мать. Она очень мать. Она настоящая русская женщина, воплощение российского материнства, к которому нельзя относиться иначе, как с чувством трепетного почтения». Разве не вправе мы отнести эти слова, эту характеристику к образам матерей из шукшинских рассказов «Далекие зимние вечера», «В профиль и анфас», «Материнское сердце», «Письмо», «Сны матери», наконец, к до слез трогающему образу старой матери из «Калины красной»! «Непутевые» у многих из этих женщин сыновья, ничего, кроме стыда, страданий и горя горького, они им не приносят, но как неизбывна, всепрощающа, свята и бескорыстна материнская любовь в произведениях Шукшина!

Поистине:

Средь лицемерных наших дел И всякой пошлости и прозы Одни я в мире подсмотрел Святые, искренние слезы – То слезы бедных матерей!

(Н. А. Некрасов).

Окончание следует.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.