Родная жизнь

Начинанию дали имя: «Ни одного отстающего рядом!» Обосновали философски, подсчитали математически. Можно диссертацию защищать, и кто-нибудь защитит, а суть дела проста: рабочие поднялись на защиту своего рабочего звания.

Тот же Сашка Соколов, не попади он в комсомольско-молодежную бригаду ремонтников Кузнецова, пополнил бы собой когорту тех, у кого есть свои, личные причины проливать горькие слезы, глядя «Калину красную». А Сашка поработал год у Николая Александровича, к учебе опять потянулся, поступил в вечерний техникум, в комсомол приняли, а комсомольцы избрали его комсоргом.

– Выровнялся парень, – говорит Кузнецов. – Отметили ему бригадой восемнадцатилетние. Проводили в армию. В армии он секретарь комсомольской организации части.

Я говорил уже, что у Николая Александровича талант педагога. Он нутром понимает, что одного пожилого человека на дюжину молодых парней хватит ненадолго. Но он один никогда и не работал, у него всегда в бригаде три-четыре человека, которым он доверяет как самому себе.

– Ребята в партию вступают, кончают заочно институты, да и опыта им не занимать...

В 1975 году, когда страна готовилась отпраздновать тридцатилетие Победы над фашизмом, пришли к Николаю Александровичу четверо его парней: Володя Еремеев, Виталий Бутин, Володя Коробов и Саша Соколов.

– Лица у всех красные: то ли переругались, то ли от сильного ветра – с улицы пришли. А все – мой костяк. Еремееву и Бутану я рекомендации в партию давал. Бутин у нас депутат райсовета. Еремеев тогда еще техникум заканчивал. Ушел он теперь от нас, еще одного вырастили... Саша – комсорг. Коробов – самый взрослый парень, 27 лет. «Что случилось?» – спрашиваю. «Пока ничего». «А что должно случиться?» Переглянулись, расселись. Повели издалека. Мы, мол, люди молодые. Войны не видали. А тут праздник Победы. Хочется к нему не косвенное отношение иметь...

Я слушаю, жду. Все они свои слова сказали, добрались до сути: «А что, если каждому из наших парней отработать часов по шестьдесят бесплатно, в Фонд мира? В честь тридцатилетия». Пойми, мол, Николай Александрович, взбодрить ребят хотим, от земли маленько приподнять.

Гляжу на парней, на длинноволосика Сашку, других своих лохматых вспоминаю. «Думаете, не поддержат?» – спрашивает Еремеев. «Думаю, что поддержат... Только ведь это не субботник. Это ведь месяца на три растянется. Одно дело – взрыв энергии, и совсем другое – долгое да ровное горение». «Так в том-то и дело, – говорят, – на войне люди не три месяца, а четыре года отдыха не знали». Это Сашка. Сашка, который год назад легких денег искал. «Ладно, – говорю, – решим завтра окончательно».

Кто, думаете, за голову схватился? Родители. Как? Без выходных три месяца? И почему обязательно бесплатно?

Детям пришлось внушать родителям, что не могут они брать деньги за эту работу. Что это не прихоть, что это не ради молвы. Для себя им это нужно, чтобы почувствовать... Слов не хватало. Надо ведь было говорить высокие слова. А их лучше не говорить, их лучше носить в себе, не расплескивая чувства.

Комсомольско-молодежная бригада слесарей и инструментальной оснастки производства грузовых автомобилей рамного цеха – таково полное наименование бригады Кузнецова.

Председатель совета наставников цеха, член парткома производства грузовых автомобилей, член заводского совета наставников, член горкома КПСС, член редколлегии заводского радио, кавалер ордена Трудового Красного Знамени и ордена Трудовая слава 3 степени – такова общественная анкета Николая Александровича.

– Наше дело – сотки ловить.

Сотки миллиметра. Бригада Кузнецова занимается ремонтом штампов. Вахту в честь тридцатилетия Победы решили отработать на производственном участке. Ремонт – это всего лишь ремонт, хотелось быть создателями.

Встали на место штамповщиков, и сразу пошли открытия, и все неприятные. Оказалось, работать на штампах неудобно: спина болит, руки болят – за смену нужно сделать, по крайней мере двенадцать тысяч движений. Но это не самое страшное: того и гляди штамп сделает двойной ход – и рука всмятку.

Раньше ремонтники о работе штамповщиков не задумывались. Это их не касалось. И вот теперь прочувствовали все от начала до конца на себе, а ведь всего четыре смены простояли за штампами (начальник цеха попросил бригаду заниматься ремонтом).

Но эти четыре смены дали бригаде и цеху много.

Тотчас было предложено и принято автоматическое устройство, которое освободило рабочего от хлопотной и опасной операции – снимать из-под пресса деталь. Теперь съем делает автомат. Рабочие избавлены от опасности тяжелых травм, производительность труда поднялась.

...Недавний выпускник ГПТУ, рабочий без стажа хозяином проходит по цеху. Его взгляд придирчив. Он пытается охватить работу всего производства, найти уязвимые звенья.