Многое сделали Крепкины. а вот прописать к себе в квартиру не смогли. Пришли ко второму секретарю ЦК комсомола (сейчас Виктор Иванович Мироненко – первый секретарь ЦК ЛКСМУ) Мироненко за пять минут во всем разобрался, забеспокоился, А когда начали Крепкины извиняться, удивился: «Да вы что! С такими вопросами идите днем и ночью! Это вам спасибо, что такое делаете».

Заки в яслях. Тамара работает в интернате с теми, кто ходит к Крепкиным. И теперь уже, мать, женщина, хлебнувшая горя, она видит детей другими глазами. Расхлябанные, развинченные, все могут: и покурить и выпить. А главное, нет в них струны, которую беспощадно вытягивает спорт в каждом, кто захочет стать лучше. Но идет время, и меняются на глазах во внешнем облике, в дисциплине, учебе. Нет, не выходят на высочайшие вершины, требующие беспощадности к себе. Но элементы движений, заставляя напрягать волю и подчинять непослушное тело, – это и есть главное, откуда начинается самодисциплина, так необходимая в жизни подростка.

Когда я встретился с Тамарой, она твердо сказала: «Буду учиться на юрфаке. Буду заниматься криминалистикой. Кто-то из нас – или я, или Заки – будет работать в милиции!»

Люди наши добры, и если эти строки попадутся комсомольцам из киевской милиции, не исключаю факт: однажды в комнате, где живет Тамара с сыном, объявится делегация с цветами. И это будет приятно. Только лучше не надо... После водопада доброты часто бывает грустно... Доброта ведь не пламя, это – тепло. И лучше, если раз в месяц участковый с комсомольским значком, вежливо взяв под козырек, ненавязчиво спросит: «Чем может помочь киевская милиция?» Пусть так будет. Пусть Заки привыкает к форме, которую он никогда не видел на отце.

24 декабря 1983 года, когда я был в Киеве, Заки исполнилось три года. Он пришел к дедушке и бабушке Крепкиным. и мы пили чай за его здоровье. А именинник, не сказав ни единого слова, гонял по полу автомобильчики и гудел голосом ревущей машины. Когда я начал собираться, он вдруг вскочил, обхватил меня за колено и закричал: «Папа!»

Я подождал, пока ком опустится в горле, погладил его по головке и сказал: «Будет у тебя папа, Заки, будет. Главное, что тебя спасли люди».

Будущее

Где-то я прочитал: «Кто выстрелит в прошлое из пистолета, в того будущее выстрелит из пушки».

Мы не имеем права стрелять в прошлое этих детей... Не будем говорить обо всех, вспомним Иру. Ей отказано в праве иметь родителей. Дважды отказано! Ей отказано в праве заниматься любимым делом. А теперь допустите, пришла она не к Крепкиным, а к тому, другому. И снова отказ. Не много ли?

Что-то меняется в нашем спорте... Сейчас процесс взаимообщения – одно из главных достоинств спорта – нарушается, все кому-то мешают. Но разве таким должен быть коллектив, где развиваются спортивные и творческие возможности? Когда Вера тренировалась, ее не волновало, кто бежит рядом, важнее другое – как тренируешься ты сам. Ее рекорд мира в беге на 100 метров на гаревой дорожке – предел мечтаний тысяч преемниц, имеющих блестящие условия и прекрасные тартановые покрытия, созданные для больших скоростей. Только ведь у них и их тренеров другой заряд и другая нацеленность... Когда Вера еще не была известной, но, бегая, выделялась среди других, на нее смотрели и учились. Сейчас кто-то из маститых гаркнет на ее девчонок «Уберите их, чтобы не мешали!» Кому и кто мешает? Эти дети? На огромных пространствах пустых стадионов?..

Как же можно отказать юному, упрекая его в физическом несовершенстве, в чем он не виноват? Как можно попрекнуть сироту куском государственного хлеба только потому, что тебе дано право распоряжаться этим куском?

По-разному пришлось работать Крепкиной... Вера Самойловна уже двадцать лет трудится на одном месте в детской спортивной школе райсовета «Локомотив». И тридцать восемь лет состоит в обществе! Поставим восклицательный знак, знаменуя не только преданность своему коллективу, куда ты вошла девчонкой – работницей паровозного депо, но и отметим деталь она не позарилась на посулы, какие в отдельных видах спорта и у отдельных лиц достигли размеров катастрофы...

Сегодня наш спорт достиг высочайших вершин. И пусть меньше, не так, как в 1952 году, когда мы увидели своих первых олимпийских чемпионов, но все равно с любовью мы чествуем новых чемпионов. А сияние, исходящее от их медалей, все так же будоражит покой молодых. И это прекрасно. И пусть встреча с чемпионом маленькой каплей падает на чье-то сознание и отзывается в нем прекрасной мелодией: «Я буду таким же!» Все так же на сияние лучей от медали слетаются дети, как бабочки, и не будем осуждать их.

И если – да, то вправе ли кто-то услышать отказ? Пишу, хорошо зная обстоятельства, не позволяющие принять в группу. Ограниченность гимнастического зала, размеры ледовой площадки, теснота на дорожках бассейна. Все понимаю, но хочу спросить каждого, кто оттолкнет неуклюжего, бесперспективного мальца: «Что его ждет? Сигарета? Рюмка? А дальше?» В спорт ведь тянутся те, кто нуждается в жесткой руке, потому что сильные духом, дав клятву и. чего доброго, расписавшись собственной кровью (были и такие случаи!), будут скрипеть зубами, а своего добьются. Из таких выходят новые чемпионы! Но мы говорим о других... О тех, кто мечется на распутье, кто хочет вцепиться в сильную руку и безгласно орать: «Спаси!»

Да, не все будут первыми. Но и спорт не инкубатор чемпионов. Спорт – огромный, радостный мир, где рядом со сладким дурманом победы сочится горький сок поражения. Спорт – это модель, где исполняется жизнь. И каждому, кому государство платит деньги за эту работу, должен знать: от него во многом зависит, выйдет ли человек на дорогу добра или свернет на кривую тропинку.

На этот счет у Крепкиных свое мнение. И они твердо уверены: ни один человек, даже калека, не может жить без спорта. Вот Оля, дочь женщины, лишенной материнских прав. Оля ходит на занятия три месяца, но уже распрямилась и похорошела. Девочка попала в другую обстановку, где главное – радость общения.

А коль так, простите жуткое сравнение, но, честное слово, не знаешь, что лучше: быть круглым сиротой или иметь мать, которая не столько своим непотребным видом, сколько словами, действиями, омерзительным примером пьянства разлагает собственное дитя. Нам трудно поверить, что сегодня, когда у нас все хорошо, где-то бьется истерзанное детское сердце. Оно кровоточит втихомолку, не кричит, не просит, но плачет...

Пишу, представляя реальную картину. Отобраны лучшие. Но ничего из них не получилось. Не будем упрекать, зафиксируем факт, медаль-то все равно одна. Но кто и когда сосчитает ущерб от потерь отторгнутых, сошедших с правильного пути, наконец, опустившихся, больше того – пропавших для общества. Это ведь не учтешь и не предъявишь чиновникам от спорта, надежно прикрытым щитом, где написано: «Выше! Дальше! Быстрее!» И этот правильный и очень необходимый лозунг позволяет им вести себя с непререкаемой категоричностью. Не все девочки, пришедшие в балетную студию, станут похожими на Уланову, не все мальчики, поющие в хоре, запоют так, как Шаляпин. Но рядом, облагораживая душу и восхищая нас, существуют тысячи студий и хоров. И это нормально. Но как же слышать, что дети непригодны для совершенствования тела и духа?

И друзей и недоброжелателей Крепкиных я много расспрашивал, пытаясь выяснить некоторые обстоятельства. И неожиданно в легкоатлетическом манеже услышал фразу дежурной гардеробщицы: «О, опять «крепкины пришли». И чуть позже реплику медсестры: «Снова эти крепкины пришли». Речь шла не о супругах, о группе!

Жизнь в спорте позволила мне водить дружбу с тренерами выдающимися. Но ни разу не довелось мне слышать, чтобы их фамилии перешли к ученикам. Можно ли мечтать о большей чести!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.