- Милай человек, не знаю, как тебя и назвать - то...
- Это не суть важно - махнул милиционер, сдувая пепел.
- Ну, да. Я вот и говорю, - где же мне. Беднота, одна я бьюсь, без мужика, дня не вижу, когда же мне с ним займаться - то? Да и сказать - он меня теперь и не послушает. Если - б мужчине.
- Мужчина свой тракт нашел бы, - уверенно отрубил милиционер.
И, скосив глаза на Яшку, расстановисто проговорил:
- Я - б его взял в обработку. Раз всыпал, два - заглянул за гашник - то, небось - бы у знал, где хорошо, где плохо.
Потом встал.
- Ну, я пошел. А ты, гражданка, не упускай его из рук.
А Яшке наставительно:
- Твое счастье, - мать у тебя есть, а то пошел бы, как твой друг, в исправительный пункт.
ШЛА ВЕСНА. Сидя на разгувилине тополя, Яшка уж мог быть незамеченным за полированными молодыми листами. Пахучими, липкими.
Целый день на дворе орали петухи, а вечером фабричная молодежь высыпала - играли в футбол. Яшку не принимали.
И целыми днями он скучал. Не к кому было пойти - Длинняк в приемник втюрился и Кызя гдей - то запропал.
Только Шурупчик выбегал на двор иногда и сидел с ним.
Яшка ему рассказал о своем посещении участка. Начинал с ругани:
- Черти, ни к селу ни к городу, меня взяли с Длинняком.
- Я говорю - за что меня - то? Что я рыжий, аль чище всех остригай? Никаких резонов.
- И долго вы там сидели? - спрашивал, расширив глазенки, Шурупчик и шмыгал мокрой ноздрей.
- Ну, нет! Мы, брат, враз! Целоваться не станем.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Из речи на московском губсъезде РКСМ