Не так уж часто рождаются в нашем языке новые слова, но почти всегда такое рождение связано с событием незаурядным. О том, что жилье на Севере – одна из главных проблем, известно даже людям, никогда там не бывавшим. Но при этом куда проще, сидя в кинозале, смотреть документальные ленты, где неистовая пурга заметает по крыши балки и вагончики тюменских буровиков или когда над такими же вагончиками и балками сварщиков северного газопровода в стальном ореоле поднимается розово-ледяное солнце, без всяких синоптиков обещая к ночи лютую стужу, – куда проще видеть все это в кино и даже, разжигая воображение, представлять себя в этот час вместе с героями экрана, чем самому провести ночь в таком вагончике или балке.

Речь об этом идет в кабинете директора Волоколамского ремонтно-механичесного завода Александра Антоновича Бажакина. Разговор наш сразу приобретает особую содержательность не потому, конечно, что автор этих строк, эпизодически бывая в северных широтах, знает в некоторой мере об особенностях тамошней жизни, а потому главным образом, что его собеседник провел в условиях Таймыра на партийной работе тридцать лет и один день, если быть точным.

Взвешивая каждое слово Бажакина, произнесенное с предельной долей знаний и ответственности, нетрудно согласиться и понять, что даже проблемы снабжения продуктами и топливом представляются на Крайнем Севере рядовыми вопросами в сравнении с проблемой жилья. Возможно, именно это обстоятельство и привело ветерана Севера на завод, который по традиции вносит свою лепту в решение этой поистине гигантской проблемы.

Дело в том, что давно уже продукция волоколамского завода – вагончики для жилья – отправляется в самые отдаленные адреса Союза – на Чукотку, Колыму, в Карелию, на Хибины. Теперь никто уже не возьмется подсчитать, скольких людей на нашей земле приютили и обогрели эти зеленые коробочки на колесах. Но здесь, в небольшом подмосковном городке, а в сущности, на материке, как говорят северяне, люди думали не о заслуженной благодарности, но о том, что теперь, когда степень проникновения жизни к студеным широтам достигла огромных масштабов, нужно не только улучшать и модернизировать традиционную продукцию, а предложить и затем осуществить принципиально новую идею. Впрочем, прийти к этому оказалось не просто.

– Знаете, приятно, когда на завод приходят благодарности, к этому можно привыкнуть. – Мы говорим со старшим инженером производства Адой Трофимовой. – Но нельзя, просто невозможно привыкнуть к тому, когда в отзывах на твою продукцию все чаще слышится, что конструктивные и эксплуатационные особенности вагончиков уже не отвечают современным условиям работы на Крайнем Севере. Это понятно, потому что сегодня людям все чаще приходится, передвигаясь, работать в районах, где жизнь при отсутствии стационарного жилья попросту невозможна. Это понятно, но от этого не легче.

Видимо, так же рассуждали инженеры, которые постоянно испытывают свою продукцию в полевых, условиях. Но, живя по нескольку месяцев в вагончиках где-нибудь в районе Надыма или Оймякона, они сталкивались с проблемами на первый взгляд весьма далекими от их непосредственной работы. Так, они поняли, что проблема известной миграции людей с Севера в подавляющем большинстве случаев связана не с условиями работы, а в первую очередь с условиями жилья. Кто-то на заводе перефразировал известную поговорку, и теперь говорят: «Холод не тетка – не пожалеет».

Поговорка поговоркой, но, исходя из всего этого, конструкторы пытались

усилить энергетические узлы традиционного вагончика. Это удалось. Искали новые, более совершенные утеплители. Находили. Но не находили средств защитить вагончик от пурги, которая – как ни крути – заносит квадратную коробку по самую крышу да еще прижмет ее сугробом сверху. И что ни придумывай, а тепловая изоляция щитового прямоугольной формы сооружения не сдержит обычных – увы! – в условиях Крайнего Севера «минус полета».

Как ни парадоксально это покажется, но рассечь заколдованный круг удалось с помощью... круга. Удалось же это сделать московским инженерам Александру Григорьевичу Никульчеву и Сергею Викторовичу Камолову в содружестве с главным инженером волоколамского завода Евгением Александровичем Соколовым. Впрочем, прошло достаточно времени, прежде чем на заводе, а затем и в десятках мест Союза сказали: «Здравствуй, «цубик»!»

Итак, ЦУБ на сухом, но выразительном конструкторском языке – цельнометаллический унифицированный блок. Пожалуй, это объясняет многое, и прежде всего саму идею. Однако прежде чем переселиться в новый дом северян, следует сказать несколько слов о заводе, с которого на северные стройки, на БАМ уже отгружено около тысячи «цубиков».

Самое удивительное, что это отнюдь не завод-гигант. Внедрение нового, не говоря уже о вещах решительно принципиальных, всегда сопряжено с трудностями особого рода. Волоколамский завод, кстати сказать, единственный в стране» освоивший эту продукцию, не составляет исключения. Трудность состояла в том, чтобы без чьей-либо помощи создать станок, способный гнуть в кольца мощные швеллеры, составляющие каркас сооружения. Казалось бы, чего проще – распределить эти заказы по заводам с более мощной и приспособленной производственной базой. Проще, но лучше ли? Видимо, споров на этот счет было немного, ибо в удивительно короткое время станок был создан, рожден на самом заводе из имеющихся в наличии средств. Честь же его создания принадлежит начальнику цеха металлоконструкций Николаю Петровичу Трофимову, мастерам Юрию Георгиевичу Жуплвлеву и Виктору францевичу Норейко. Не случайно на заводе говорят, что если в прошлом году завод сэкономил на рацпредложениях двадцать тысяч рублей, то на долю троих из цеха металлоконструкций приходится двенадцать тысяч.

И еще одно, о чем нельзя не упомянуть, рассказывая о рождении на заводе «цубика». Надо ли говорить, какое значение имеет в такой работе проблема утепления? Прежде для этой цели применялась древесноволокнистая плита. Но те, кто «пестовал» «цубик» со дня его рождения, решили отказаться от этого материала, гигроскопичного по своей структуре и уже потому непригодного в условиях Севера – промерзание и снова холод. Однако просто отказаться, труднее найти заменитель. Но на заводе, имевшем небольшую химическую базу, создали опытный участок, и свои химики отправились в поиски совершенного утеплителя. Работа, в которой участвовали немногие, но «болел» весь завод, увенчалась успехом: в качестве утеплителя применен пенопласт. Теплопроводные его преимущества не нуждаются в комментариях, а вес утеплителя «цубика», составлявший раньше два центнера, уменьшился ровно в десять раз.

Не станем, однако, длить список рационализаторских предложений, внесенных рабочими и инженерами завода в рождение любимого (теперь уже можно так сказать) детища, ибо тогда нам придется «пройтись» чуть ли не по всей технологии изготовления «цубика», посмотрим на него в том законченном виде, каким приходит домик к своим хозяевам. Даже при беглом взгляде на эти снимки видно, что «цубик» вовсе не похож на дом в привычном нашем представлении. Вытянутый и поставленный горизонтально красно-серый цилиндр напоминает скорее железнодорожную цистерну на колесах (или лыжах – в зависимости от условий транспортировки). Но это не прихоть конструкторов, а зерно идеи, которая полностью решает проблему пурги и гарантирует домик от снежных заносов. Снежные заряды любой плотности и силы свободно обтекают металлический цилиндр, толстые тройные окна которого делают его похожим на глубоководный снаряд с иллюминаторами.

Впрочем, как и внешний его вид, интерьер домика ломает наши традиционные представления о привычном жилье, хотя сохраняет, подчеркивает даже все атрибуты современного комфортабельного дома. Сидя в нем, просто трудно представить, что вокруг, за прочной металлической оболочкой, могут расстилаться бескрайние просторы тундры и завывать пурга. Спальня, холл, кухня с горячей и холодной водой, туалет, тамбур-котельная на твердом (или жидком при небольшой переделке) топливе – не говорит ли все это о том, что мы имеем дело с домом, о котором, вздыхая много лет, мечтали старожилы Севера и который вовсе не представляет себе тот, кто туда только решил отправиться.

Блистающий чистотой интерьер, изящная отделка из современных пластических материалов, умно и удобно сконструированная мебель – все это хорошо. Но как обстоит дело с главным показателем конструкции такого назначения – теплом, манящим и необходимым теплом, так необходимым человеку на Севере? Скажем на это только одно: при испытаниях в условиях Заполярья, когда столбик наружного термометра падал до минус пятидесяти шести по Цельсию, второй термометр – внутри домика – не опускался ниже двадцати трех градусов тепла. Это так. Интересно же то, что при такой теплостойкости вы не увидите здесь торчащих всюду труб и калориферов, от каких не избавлены и столичные наши квартиры. Вся система отопительных приборов «цубика» размещена под полом, а вентиляционный канал – над потолком. Прибавьте к этому, что в вашем жилище постоянно циркулирует свежий подогретый воздух, и вы будете иметь примерное представление о достоинствах домика и возможность сравнивать его с тем, что мы знали до сих лор.

Пока еще не всякому привычно, может быть, вообразить себе его жителей – изыскателей, бурильщиков, сварщиков или одну молодую семью – в обстановке, прямо скажем, нам незнакомой, но тем не менее мы имеем дело со свершившимся фактом, который должен стать нормой условий человеческого жилья на Крайнем Севере. Вот почему со всей искренностью и доброжелательностью мы говорим: «Здравствуй, «цубик»!»

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.