Ветошкин должен был нарисовать принципиальную схему соответствующей цепи. Такие задачки «на кругозор» составляли контрольную часть программы домашнего университета, открытого Игорем Барановым. Часами просиживали они с Ветошкиным над учебниками. Спорили, решали задачи, разбирались в схемах Шагающего. Изредка скуповато Игорь рассказывал о себе. В шесть лет с сестренкой-близняшкой остались одни. Отец пропал без вести на фронте, мама умерла в сорок первом. Детдом. Там закончил школу. Поступил в Таллинский горный техникум. Стал техником-электромехаником. («Техник... – удивлялся Ветошкин. – А знаний у тебя – на целый университет». «Книги, – коротко отвечал Баранов. – Все в книгах, Володя, чисто горняцкая задача – извлечь».)

Университеты Баранова Ветошкин прошел до конца.

... – Пропал поворот вправо! – крикнул Баранов, и в кабину немедленно пришел Занин. – Но ты не лезь, Никифорович, а? – попросил Баранов. И Занин понимающе усмехнулся.

– ; Я думаю, что дело в задающей обмотке. Нужно заизолировать проводник... – заключил Ветошкин.

– Я тоже так думаю, – улыбнулся Баранов. – Действуй!

Когда говорят «сланцы» – имеют в виду Эстонию, Эстонский сланцевый бассейн. Хотя «горючий камень» добывают не только здесь. Но Эстонский бассейн, безусловно, лидер в отрасли и по запасам и по масштабности разработок.

Столица бассейна Кохтла-Ярве – город особенный, разбросанный на многие десятки километров, переходящий в пояс рабочих поселков, тяготеющих непосредственно к сланцевым разрезам, старым и новым. Добывать сланец начали не так уж давно – в 20-е годы. Но уже есть разрезы «старые», как «Вивиконд», и «молодые», как «Нарва», которой нет еще и пяти лет. Так что ветеранами здесь, на «Нарве», были все. Все помнили первый ковш, первые тонны сланца, становление нового коллектива. Часть людей пришла с других разрезов, с «Сиргала», например, который сейчас тыл, там поселок, налаженное, «обкатанное» житье-бытье... Часть – с курсов, как Ветошкин. Разные люди, разные характеры, разные интересы.

– В семьдесят первом мы были еще не бригада, – говорил Баранов. – Бригада стала бригадой с Тадеушем. С его приходом мы все как-то приблизились друг к другу, почувствовали, что мы одно целое.

Тадеуш

Не успел он еще принять экипаж Шагающего, как и туда пришла эта легенда. 17-летним парнем, рассказывали, оставил он родную Белоруссию, поехал поднимать казахстанскую целину. Потом долго работал в Заполярье. Здорово разбирается в технике. На разрез «Сиргала» вроде бы даже приезжали специалисты с «Уралтяж-маша»: посмотреть усовершенствованный им ковш...

Да, все это было. Были целина, лесосплав, стройки. Он поехал на целину по комсомольской путевне, с одним из первых эшелонов. Было и Заполярье: служил в стройбате, год работал слесарем-монтажником. И ковшик с друзьями приспосабливал к местным грунтам, что правда, то правда. Специалисты с головного похвалили рацпредложение, отметили, что автор его – студент-дипломник Кохтла-Ярвеского горнохимического техникума. Да, свои тридцать пять он прожил плотно. Но не стоит делать из этого легенду, ни к чему.

Бригаду он принял в конце семьдесят второго.

– Слушай-ка, Виктор, – он подошел к Фомину, машинисту, с которым был знаком не один день: за плечами совместная работа, здесь, на «Нарве», проходили первую траншею. – Как ты насчет «спаренного метода»?

– Ну что... В два ковша, конечно, работать быстрее. Но ведь чаще нужно менять позиции. В месяц километра три шагаем. Не успевают подготовить новый фронт работ. Стоим! Дело стоит, да и в рубле ребята теряют... Но сам знаешь, что тебе на это ответят: «Спаренная работа тут ни при чем. Это, товарищи, прогрессивный метод».

Я поясню, что имел в виду Виктор Фомин и почему «прогресс» оказался в конфликте с «прогрессивкой». Вскрыша – пустая порода, покрывающая промышленный слой сланца, – неоднородна. Сначала идут мягкие песчаные наносы, потом «мергель» – глинистая порода на пути превращения в известняк и, наконец, собственно известняк, справиться с которым может только аммонит. Суть спаренного метода такова: 10-кубовый экскаватор снимает . с пачки сланца первые два «одеяла» (песчаные наносы и мергель), а 15-кубовый Тадеуша – все остальное. Зарплата, премии обоих экипажей – из «общего котла». Спаренный метод известен, можно сказать, хрестоматиен, только с одним маленьким «но»: если глубина вскрыши достигает 30 метров. Руководство разреза посчитало, что этим «но» можно пренебречь...

– Ну, а если... мы от него откажемся? – спросил Тадеуш. – Вот такие мы консерваторы, хотим работать без простоев.

– Я – «за», – заключил Фомин.

Такой же разговор был у бригадира с Барановым.

– Согласен, – сказал Игорь. – Только давай сразу всей бригадой. Вообще бригадой, не только в этом вопросе. Каждый должен почувствовать, что ему есть куда расти. Дают расти. Просят расти...

– Хорошо, – сказал бригадир, – давайте соберемся, обсудим все в нашем кругу, без протокола, без президиума. Давайте соберем такую ассамблею. И все вопросы, какие есть на сегодня, закроем. Или, наоборот, поставим их перед начальством.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.