— Прямо тебе скажу: неудачно ты приехал. Аварии у нас только что были. На обоих станках «прихваты». Чего тут интересного?

(Из первого разговора с В. М. Несветайловым, буровым мастером объединения «Мангышлакнефть».)

Несветайлов говорит громким хрипловатым голосом. Будто я не рядом с ним, в пятиметровой кухне, а на буровой, где ревет двигатель.

На часах семь утра. Я зашел к Виктору Несветайлову, чтобы вместе с ним и очередными вахтами ехать на буровые. На кухне повернуться негде. Впритык друг к другу стоят холодильник, самодельный крепкий стол, газовая плита да еще низкий стол для ребят — Юры и Пети. Они коренные жители Мангышлака: родились здесь, в Новом Узене. А старший Миша, как и отец, родился на Кубани. На лето все трое уехали к кубанской бабушке. Трудно ребятам переносить пустынное лето.

Несветайлов двигается по кухне легко, свободно, ловко уклоняясь от столов, табуреток и плиты, как баскетболист, уходящий от опеки. Каждое движение его ладного большого тела кажется заранее рассчитанным.

— Смотри-ка, в холодильнике заварка. Надо же! Я, что ли, ее туда сунул?

Виктор споласкивает большой фарфоровый чайник кипятком. Распечатывает зеленый цибик с чаем. Насыпает чай на широкую темную ладонь. Аккуратно. Ни одна чаинка не упала.

Мне интересно смотреть на Несветайлова. Движения у него быстрые, но без торопливости. Расчетливые, но вовсе не сухие. Вчера на буровой я видел, как Виктор помогал ребятам ремонтировать электродвигатель. Ключи, пассатижи или молоток лежали в его руке, как впаянные. Работал Несветайлов усердно, обращаясь с омертвевшим двигателем любовно, как с живым заболевшим существом. И даже молотком, выбивая какой-то шплинт, бил не с плеча, а с сожалением, вроде извиняясь.

Двигатель отремонтировали, запустили, и он загудел ровно, мощно, и гул этот понесся в пустыню, пугая верблюжат, бродивших вокруг буровой. Верблюды и ухом не вели — привыкли. Несветайлов прислушивался к гулу точной машины, и видно, что и он и ребята из вахты Сережи Тюнькина довольны: двигатель сами вылечили. «Верховой» — самый старший в вахте — «дед» Яковенко Владимир Маркович говорит, поглаживая кожух двигателя: «Вот и заработал». Добавляет философски: «Начало всякого движения в механизме — человек».

Ребята смеются. Несветайлов серьезен. Увлеченность Яковенко силой заработавшей машины понятна ему и, наверное, передается ребятам, потому что смех обрывается. Как отрезало...

...Сосредоточенно пьем с Виктором чай. Тихо. Только песок бьется в стекло да из крана падает вода. Несветайлов встает, бережно завертывает кран. Я вспоминаю почему-то его вчерашний рассказ: «Тогда я под Майкопом работал. Только начинал понимать после ремесленного что к чему на буровой. Встретился мне мастер. Он так людей проверял, которые к нему в бригаду просились: даст разводной ключ и просит гайку на треть ниточки подтянуть. На треть! Не больше. Если кто рванет сразу на полоборота — не брал. Я потом понял, что мастер точно действовал. С первого взгляда кажется, что инструмент у нас тяжелый, грубый. На самом деле бурение дело тонкое. Работать надо нежно. Ласково».

Я осторожно спрашиваю про аварию. Про «прихват» на скважине 2259.

Несветайлов отвечает не сразу. С какой-то тихой, угнетенной грустью.

— Там риск был. Особый случай. Шли на риск — да на все четыре ноги споткнулись.

Про аварию на пятьдесят девятой мне подробно рассказал позже Володя Сафонов — помощник Несветайлова. Бурили скважину на технической воде. До восьмисот — девятисот метров в узеньской впадине — бурение на воде дело обычное. После восьмисот уже бурят на растворе. Скважина шла хорошо. Пробурили за пять дней 110 метров. Всего четыре долота сменили. Пора переходить на раствор. А соды на буровой нет. И во всем управлении нет. Конец месяца. Вся сода вышла. Снабженцы разъехались соду «выбивать», но пока «выбили» только обещания. Что делать? Ждать? Или попробовать бурить и дальше. Так прикидывали и эдак. Породы вроде позволяют. Время дорого. Раньше бурили на воде — обходилось. Пока прикидывали, бурение шло нормально. «Подозрительно гладко, — вспоминал Володя. — Ни сучка, ни задоринки... Сто с лишним метров оставалось до проектной отметки. Решили: не ждать. Прошли 50 метров — нормально. Еще пятьдесят — тоже. 1236-й метр. Всего-то сорок четыре метра до проекта. И как нарочно: вдруг упало давление, инструмент от забоя не отрывается — и пошло дело. Расхаживание инструмента, промывка, закачивание нефти в скважину — ничего не помогает. Сутки, вторые, пятые сидим с Несветайловым на буровой. Вроде горячие нефтяные ванны начинают действовать. Вытащили пятнадцать «свечей». И снова как заколодило: намертво держит инструмент. Виктор все равно на своем. Ребята понимают, почему Несветайлов уперся: как раз перед тем, как начали бурить пятьдесят девятую, в управлении получили новый трехсекционный шпиндельный турбобур точного литья. Единственный на все управление. Отдали его не бригаде Еремина, не Василькову, а нам, нашей бригаде, и вот мы его «хороним». Обида. Еще какая обида. В общем, не вышло ничего. Оставили инструмент в скважине...»

Я спрашиваю у Сафонова, что он думает про этот рисковый случай. Володя пожимает плечами, неопределенно говорит: «Бурение... Оно и есть бурение... Как в нем без риска?»

Несветайлова продолжает тревожить эта авария. Видно, он про себя еще и еще «просчитывает» варианты по спасению инструмента и скважины. Но кажется, все, что можно было сделать, было сделано. И снова, в который раз, приходит к изначальному вопросу: надо было бурить на воде или же остановить работы и ждать химреагента. Эта мысль волнует Виктора, потому что все еще свежо в памяти, и он спрашивает меня: «Ты как думаешь?.. Вот Китаев Виктор Васильевич на моем бы месте ждал или рискнул?»

Конечно, можно абсолютно точно высчитать, сколько бы времени выиграла бригада, если бы инструмент не «прихватило» и скважину привели с ускорением. Или наоборот, можно до копейки подсчитать весь убыток от аварии. Все это поддается анализу. Но...

Есть одно «но», которое, мне кажется, нельзя сбрасывать со счета. Характер человека. Характер бригады, который складывается из таких вот «крупных» рисковых случаев, как авария на скважине 2259, или случаев помельче, которые тоже накладывают свой отпечаток на стиль работы буровой бригады. Нет, совсем не случаен вопрос Несветайлова:

«Китаев на моем месте так же бы поступил или нет?» Виктор был у Китаева в гостях. Жалеет, что времени было в обрез и о многом просто не успели поговорить. «Надо бы еще раз съездить на Самотлор, — говорит Несветайлов. — И дело даже не в тех или иных технических или технологических новинках. Другое мне интересно: как Китаев работает с бригадой».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.