О них много говорят и пишут, их снимают на фото и кинопленки, про них слагают легенды и песни. Одни считают их работу новым видом искусства, другие презрительно пожимают плечами. Есть люди, почитающие за счастье познакомиться с ними, понять их, помочь им; есть и другие, готовые запустить в них камнем, подстеречь с железным прутом в руках или послать пулю из-за угла. Они никого не оставляют равнодушными. Их присутствие чувствуется во всей стране. Их слово или лозунг затрагивают каждого.

Различные политические партии и течения Чили издавна используют для самовыражения, для пропаганды своих идей все сколько-нибудь подходящие места: будь то мост или набережная, каменная стена или дощатый забор, уличный асфальт или газетный киоск. В Сантьяго, в любом другом городе, в каждом селении видишь эту пляску красок, букв, партийных значков и символов. И очень скоро среди этого калейдоскопа начинаешь выделять их почерк, который нельзя спутать ни с каким другим. Почерк пропагандистской бригады молодых коммунистов, принявшей имя Рамоны Парры.

Мне нравится работа ребят, и меньше, как и многих, волнует вопрос, искусство это или нет. Пусть его решают теоретики будущего, а сейчас важно не это. Впрочем, приведу высказывания профессиональных художников Латинской Америки, которые встречались с бригадистами.

Уругваец Эухенио Дарне: «Когда видишь настенные росписи бригады, овладевает одно желание — вернуться в свою страну и сделать нечто подобное».

Аргентинец Игнасио Коломбрес: «Никак не ожидал увидеть работу столь высокого качества. Группа людей с одной объединяющей идеей может сделать многое».

Знаменитый сюрреалист Роберто Матта, большую часть жизни проведший в Париже, приехав на родину, взялся в компании с бригадистами расписывать стену в рабочей коммуне Ла-Гранха.

Если обратиться к аналогам... Пожалуй, ближе всего искусство бригадистов стоит к плакату Владимира Маяковского. Та же краткость, выразительность и энергичность. Те же резко очерченные контуры, та же мощная рабочая длань с серпом и молотом, с пучком колосьев. Я спрашивал ребят, знают ли они Маяковского. И мне отвечали, что читали, слышали о нем как о великом поэте.

— Ну, а плакаты его видели!

Многие говорили «нет».

Язык революции интернационален. Но он имеет и свои оттенки, достаточно четкие. Потому что каждая фигура при всей ее схематичности носит чилийские черты так же, как каждое орудие труда и даже колосья хлеба.

Они первыми вынесли на улицы и стены не только изображения букв и символов, но и фигур, лиц, вместо двух-трех основных тонов стали смело использовать цветовую гамму. Первыми соединили все это в единый сюжет, сначала довольно бесхитростный, потом все более многообразный и усложненный. Подражать им нельзя. Создать что-то свое, столь же яркое, яростное, отличное от них трудно. Потому и уступают им все остальные молодежные группы — и левые и правые, — хотя краски изводят предостаточно.

История первой бригады берет отсчет от сентября тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, когда по призыву демократических организаций тысячи молодых чилийцев отправились в агитационный марш, протестуя против войны США во Вьетнаме. Их путь лежал от Вальпараисо до Сантьяго. Восемь человек во главе с Данило Бамондес по инициативе молодых коммунистов объединились в группу пропаганды. Эти рабочие и учащиеся готовили плакаты и лозунги для колонны, отмечали ее путь надписями и призывами на стенах домов, мимо которых она проходила или где останавливалась для проведения митинга.

Скромный опыт был закреплен. Одна за другой возникали бригады пропаганды молодых коммунистов.

Во времена правительства Эдуарде Фрея бригадисты работали по ночам и на рассвете. Надо было быть быстрыми и смелыми; они постоянно находились между двумя прессами — полицией и правыми силами. И те и другие срывали работу бригадистов: замазывали их рисунки и лозунги, обстреливали, забрасывали камнями, нападали с палками и ножами.

В июле семидесятого Единый профсоюзный центр проводил общенациональную забастовку трудящихся, самую грандиозную в истории тех лет. Она призвана была сорвать планы ультраправых, которые чувствовали, что почва уходит из-под ног, что предстоящие президентские выборы не сулят им ничего хорошего.

Все прогрессивные силы были начеку. На первой линии стояли и бригадисты. 8 июля страна была парализована. Трудящиеся вышли на улицы, чтобы сказать свое «нет» заговорщикам.

В столице на площади Тропезон бригадисты обнаружили переодетого полицейского офицера. Когда его разоблачили, он выхватил оружие. Мигель Анхел Агилера был убит. Его борьба закончилась в шестнадцать мальчишеских лет.

Последние минуты Мигеля напомнили гибель Рамоны, чье имя носит знаменитая бригада. Демонстрация на площади, и снова полицейский офицер, и опять выстрел из револьвера — почти в упор. Потому и стоят они в истории «хоты» (сокращенное название от испанского «хувентудес коммунистас» — молодые коммунисты) в одном ряду — Рамона и Мигель, дети пролетариев, борцы и герои.

Мощная волна манифестаций опрокинула замыслы реакции. Народное единство одержало верх на выборах 4 сентября. Бригадисты работали без устали. Сколько новых мура-лей появилось тогда! Тысячи росписей кричали и пели об этом триумфе, вселяя радость и веру в людские сердца.

Но победа не утверждена окончательно. Враг перестраивает ряды, ищет слабые места, использует все средства — от клеветы и дезинформации в прессе и по радио до забастовок и беспорядков на улицах, от диверсий на предприятиях до убийств активистов. Драматизм этой борьбы, как в зеркале отражается в плакатах и листовках, в росписях на улицах.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.