Около полуверсты пришлось идти до усадьбы, и всю дорогу Александр расспрашивал меня о партии 1) и житье - бытье моем - в далекой Сибири.

Когда мы подошли к какому - то флигелю, стоящему как-то боком к главному дому, Александр, указывая на него, сказал:

- Вот где обитаю я, и где вы можете жить сколько вам заблагорассудится. Он ввел меня во флигель, в котором было 3 небольших комнатки с самой спартанской, т.е. простой обстановкой.

- А ты чего здесь, - обратился он к гимназистику.

- Да потому, что пришел вместе с тобой, - был ответ.

- Каков поросенок, - весело воскликнул Александр и потом, обратясь ко мне с серьезной миной, проговорил:

- Рекомендую, мой брат Владимир Ильич, будущий присяжный поверенный, а в настоящее время только гимназист 3 - го класса мужской классической гимназии.

Будущий присяжный поверенный самым серьезным образом расшаркался предо мной и крепко пожал мне руку, укоризненно заметив брату:

- Кем я буду, я не знаю, но знаю, что ты бьешь баклуши и ничем путным не будешь, - и, поклонившись мне, вышел из комнаты. Вид его и тон его были настолько комично важными, что мы невольно оба расхохотались.

Прожил я у Ульяновых не 7 - 10 дней, а почти месяц и вместе с Александром поехали в Питер.

Месяц, проведенный мною в семье Ульяновых, жив до сих пор в моей памяти. Оказалось, что Александр около года состоял в нашей террористической группе. До фанатизма преданный революционному делу, он всего себя отдавал ему. Целыми днями, а часто и ночами вырабатывали способы борьбы с реакцией.

Частенько во время наших разговоров приходил Володя, молча садился на койку брата и, не проронив ни одного слова, слушал нас. В первое время я невольно замолкал, но Александр, любовно глядя на брата, говорил:

- Можете свободно говорить при нем. То, что он услышит, он никому не скажет. Это природный конспиратор.

1) «Земля и Воля» - народовольческая организация.

И действительно, он поражал меня своей не по летам серьезностью и вдумчивостью. Часто, когда, я был один, он приходил ко мне и начинал расспрашивать о каторге и каторжанах. Его более интересовали политические каторжане, их жизнь, их нравственные переживания. Я помню хорошо раз высказанную мысль. Как - то раз я заговорил с ним относительно свободы мнений и убеждений. Долго говорили на эту тему. Он как - то вдумчиво молчал, а потом вдруг спросил:

- Скажите, если папа любит полбенную кашу, а я ее не выношу, неужто я потому являюсь преступником.

- Ни в коем случае.

Так почему же те, кто несогласны с правительством, являются преступниками и их ссылают в каторгу и даже вешают, как повесили некоторых из декабристов?

И неоднократно он задавал такие вопросы, которые ясно показывали на недетскую работу его мозга.

Уезжая, мы с Володей расстались друзьями и он обещал через Сашу писать мне.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.