Рассказ
НОЧЬ... СНЕГ... Завод... Ветер взвывает кошкой, проглотившей раскаленный болт...
Инженерский дом. Из окон свет. Тень мелькнула... приникла к окну. Шепот из тени:
- Не слышно...
И вдруг, камнем к фундаменту. Слилась - одна глыба кирпичная.
Из окна - в сумрак лицо: Что?!?
Ночь... снег... ветер. В окне пятно. Под окном - тень... жмется к фундаменту...
А пока - оглянемся денька на два назад.
Слесарь Сеня Дунаев за столом сидит. В руках - блюдце. А руки у Дунаева - точно шлак застывший. Голос - гудковый, горластый. Потому - привык мотор перекрикивать. Ведь он - дьявол железный - в сотню лошадиных сил, а здесь силы-то, пожалуй, на одну ногу лошадячью.
Дунаев чай пьет - и жена его Феня пьет. Да и Никита тоже, сторож заводский, приятель Сени. Семь потов спустили, а в самоваре все еще кипяток есть. Ну, конечно, пьют и говорят. Чай без разговора - что без сахару. Пустое дело! Выпили по паре - обсудили кооператив. По второй - про реформу финансовую. А как к третьей дело пошло - Никита вагонеткой с рельс соскочил:
А что, Сеня, есть теперь жулики или нет?
Дунаев - грамотный, кандидат РКП: У нас на заводе нет.
Твердо так. Ты что, дескать, Никита, тень на завод наводишь.
- Вот и я так думаю...
Начал хорошо, а кончил совсем: плохо:
- Тогда, значит, привидения есть. Дунаев глазом метнул... сплюнул:
Не продохнешь от твоей несознательности, Никита, невозможно без вентилятора.
- Не веришь, - Никита в раж полез, - когда я сам слышал?!
Где?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.