Но в громадном медведе, еще недавно так мило потешавшем детишек своими уморительными прыжками в роли хоккеиста, проснулся бешеный зверь. Поворотившись, он ударил лапой Долинцева, повалил его и стал рвать. К этой минуте ни на манеже, ни в цирке не осталось ни одного человека. Все разбежались кто куда. И только старик в черном пиджаке, с белой щетиной бороды — по законам траура нельзя брить бороду сорок дней — продолжал в одиночестве битву с медведем. Он схватил теперь железные грабли, которыми выгребают нечистоты из клеток, и наносил Макару страшные удары по морде, норовя отогнать его от дрессировщика.

Но Макар лишь качал головой и не отпускал свою жертву. Долинцев был изранен, искусан во многих местах. Он кричал: «Убей его! Убей!», — однако убивать было нечем. Все киношники и зрители, разумеется, разбежались, а специальных людей с оружием в этот час в цирке не было.

Аркадий Васильевич Ревазишвили, любитель музыки, старик почти семидесяти лет, сражался с Макаром двадцать минут, не отступая ни на шаг, зная, что секунда слабости будет смертью для него и для дрессировщика. В других клетках, стоявших тут же, в тесном коридоре, медведи пришли в исступленное возбуждение, ревом помогали товарищу, а некоторые из ближайших клеток просовывали лапы сквозь прутья и пытались достать Аркадия Васильевича.

И все же старик заставил зверя сдаться. Макар устал от невиданного упорства этого белобородого человека с его железной палкой, он отступил и убрел в свою клетку. Аркадий Васильевич запер дверь, поднял израненного Долинцева и отнес его в медпункт. Дверь в медпункт была закрыта, Аркадий Васильевич взломал ее, шкаф с лекарствами был закрыт, тоже пришлось ломать. Долинцев был спасен. Через месяц он вышел из больницы. В конце октября в городе появились афиши: «Цирк на льду! С 25 октября вновь после травмы на ледяном манеже Тбилисского цирка дрессировщик Иван Долинцев».

А ведь он хотел бросить цирк, медведей...

Но программа без медведей-хоккеистов не собирала зрителей. Что же стало с Макаром? Ничего хорошего. Пришел приказ из Москвы, и его застрелили. И двух медведей, которые пытались помочь Макару и достать Аркадия Васильевича лапами, тоже застрелили.

В двух толстых фолиантах, которые лежат в комнате Аркадия Васильевича на видном месте, отклики, впечатления разных людей, посетителей дома на Сабадурской. Тут есть записи на многих языках. Есть запись дрессировщика Ивана Долинцева:

«Благодарность! За спасение жизни! Нападение медведя по кличке Макар!

Многоуважаемый Аркадий Васильевич!

Спасибо за Ваше вмешательство. Вы спасли мне жизнь. Я от всей души Вам благодарен. Желаю Вам многих лет жизни и самое главное здоровья...»

Дрессировщики, звероловы, собиратели шарманок и оркестрионов — люди редкие, странные, замечательные, непохожие на других. Они поражают воображение. В них много качеств причудливо и загадочно переплелось. Аркадий Васильевич любит маленьких медвежат, но ради этой любви бестрепетно убивает их родителей. С упорством скупого рыцаря он копит драгоценнейшие коллекции старых музыкальных ящиков и в поисках за ними не ленится ездить в другие города, но все это богатство завещано государству. Он воспитывает добродушных великанов для цирка, кормит их соком из бутылочек, а потом однажды, спустя много лет, они возвращаются к нему стариками, негодными для дела, с расшатанным сердцем и испорченным цирковыми огнями зрением, и он убивает их, сдирает с них шкуру и делает из них колбасу, напоминающую по цвету старые монастырские кирпичи. А по вкусу — бог ее знает, я так ее и не попробовал.

— Давайте закроем дверь. Потому что нельзя, — говорит он шепотом и плотно прикрывает дверь в комнату, облепленную от пола до потолка фотографиями, — чтобы не было слышно...

Вставляет ручку, начинает крутить, и раздается жалобный, тягучий напев «Разлуки». Бесконечно долго играет шарманка. Старик крутит ручку и глядит в окно, забыв о нас.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.