Угол белой стены

Вальков махнул рукой.

— Не в этом дело. Тут другие способности нужны, другое призвание, если хочешь. Ты вот агрономом, допустим, не стал? Почему же я руководителем стать должен? Нет у меня такого таланта. Вот я рапорт и подал. Пошлите, мол, меня назад, пока я ту, старую, специальность не забыл.

Николай Иванович молча снял очки, подышал на стекла и принялся тщательно и неторопливо протирать их носовым платком.

— Но как же все-таки с твоей перспективой? — спросил он. — Ты же в своем деле вроде как лекальщик шестого разряда, понимаешь, высшего?

— Вот, вот, — оживился Вальков. — И у нас сейчас об этом задумались. Был я инспектором уголовного розыска в райотделе, так меня в горотдел перевели, в республиканское управление, а там, глядишь, и по важнейшим делам сделают. Это, брат ты мой, тоже перспектива, не думай.

— По важнейшим делам, это звучит, — уважительно подтвердил Николай Иванович. — Это перспектива стоящая, если, конечно, зарплатой подкрепить. — И, усмехнувшись, добавили — Были бы важнейшие дела.

Вальков устало махнул рукой.

— На наш век хватит, к сожалению. А потом что считать важнейшим. Каждая спасенная человеческая судьба — это тоже важнейшее дело. Преступная жизнь начинается с малого.

Николай Иванович нахмурился.

— Не преступника надо спасать, а людей от него. Я смотрю, добренький ты очень.

— Спасешь преступника, спасешь и будущие его жертвы, — возразил Вальков. — Вот когда Сашка Жуков сидел в лесу и плакал, это, брат, то самое и было.

Николай Иванович пожал плечами.

— Что, Сашка. Какой он преступник. Вот у нас в городе было дело. Ужас, я тебе скажу. Казнить за это мало.

— Казнить никогда не мало, — задумчиво произнес Вальков. — Казнить — это всегда много, а если часто — слишком много. А жизнь... Про нее в старину говорили: «Бог дал, бог взял». А теперь можно сказать: «Природа дала, природа взяла». Только так.

— Это ты им скажи! — с гневом прогудел Николай Иванович, наливаясь краской. — Им, кто на такое дело пошел!

— Не только сказать, повторять и повторять надо. Из поколения в поколение, — строго сказал Вальков. — И пример показывать.

Николай Иванович сердито посмотрел на друга из-под очков.

— Ну, ты же идеалист, я вижу. В том случае, к примеру, поздно говорить. Понимаешь? Одних нет, а у других уже руки по локоть в крови.

Вальков усмехнулся.

— Ты про факт толкуешь, а я про проблему, социальную к тому же. Если иметь в виду факт, то, конечно, поздно. Вот именно, поздно.