— Ладно, допустим. А в закусочной около вокзала был утром?
— Не помню, — хмурясь, ответил Чуприн. — Ничего я больше не помню. Понятно? Ничего!..
— Тебе лечиться надо, Леонид, — тихо сказал Сергей. — Тебя мать ждет...
Он не мог понять, почему он вдруг это сказал. Мать? А сколько людей ждало Гусева, убитого этим парнем. Ведь убийца же сидит перед ним. Не лечить его надо, а...
— Мать? — криво усмехнулся Чуприн. — Нужен я ей, матери. Отмучилась она со мной... Все... отмучилась... И я тоже...
— Ну, ладно, — решительно сказал Сергей. — Хватит на первый раз.
Когда Чуприна увели, Сергей устало потянулся в кресле, потом встал, прошелся по кабинету, задержался на миг у окна.
Тревожное ощущение, возникшее где-то в середине допроса Чуприна, не покидало его. Что-то было не так на этом допросе, что-то не так. Что же именно? Да, Чуприн многое не помнит или не хочет вспомнить. Но вот как он оказался в Шпильковском переулке, это он помнил и, испугавшись, не захотел сказать. Он испугался! Тут Сергей убежден. Но сейчас не это даже главное. Сейчас главное то, что вдруг вспомнил Чуприн и о чем сказал. Это не могло вызвать у него опасений. Он сказал, что Гусев крутил баранку, а он сидел, и смотрел вперед, и заметил, кстати, фотографию какой-то «не нашей» девчонки, «там у него», — сказал он. Но это означает...
Сергей вдруг почувствовал, как маленькая, едва заметная трещинка возникла в убедительной, стройной, подкрепленной несокрушимыми уликами версии Валькова. Едва заметная, совсем крошечная трещинка...
В тот же день, под вечер, Сергей вместе с Ибадовым поехали на Цветочную улицу.
Подъезжая, Мурат сказал, махнув рукой:
— А вот и Цветочная улица, пожалуйста. Мы как в тот вечер в нее въехали, так сразу машину увидели. В темноте желтые подфарники у нее горели. Больше тут никакого света нет. Видите?
— Вижу, — задумчиво ответил Сергей. — А в самой машине свет горел, не помните?
— Никакого света, что вы!
Они подъехали к тому месту, где стояла машина Гусева.
Сергей вылез и огляделся.
Да, совсем небольшая улочка и узкая. С одного конца перегорожена, там стройка. И вечером здесь совсем темно. Это ясно. В сгущавшихся сумерках уже сейчас тонули глухие, без окон стены домиков на противоположной стороне.
Они прошли улицу из конца в конец, потом Сергей неторопливо, словно считая шаги, перешел на другую сторону, постоял там. Вернувшись к поджидавшему его около машины Ибадову, он снова задумчиво оглядел улицу и вдруг попросил водителя развернуться. Он пристально следил, как машина тяжело, неуклюже, дважды подаваясь назад, совершила этот маневр.
— Давайте теперь пройдем к дому Чуприна, — предложил Сергей. — Тем же путем, каким он мог идти в тот вечер.
— А он мог только так, — сказал Ибадов и направился к воротам возле маленькой часовой мастерской.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.