Смелее, девчата! Саша вытащил железный прут, приспособил его вместо рычага, девушки бросились на помощь, облепили со всех сторон огромный кусок стены и, как муравьи, потащили...

Комсомольцы центра расчищали железнодорожные пути и депо. На берегу Волги восстанавливали порт, на «Красном Октябре» — мартеновские цеха. Здесь, между прочим, произошел любопытный случай. Как-то заглянули ребята через пролом первого мартеновского в здание бывших бытовок. Смотрят: торчит ствол пулемета, за стеной слышны голоса. Позвали наших бойцов, и те обнаружили обжитое, натопленное помещение, в котором удобно расположились несколько румынских солдат. В котелке даже уха варилась из наловленной в Волге рыбы. Румыны объяснили, что они решили здесь переждать войну, надеясь, что пока советские люди начнут разбирать эти развалины, пройдет много времени.

В марте и апреле городская комсомольская организация полностью оформилась. Райкомы комсомола возглавили боевые девчата: Лида Багаева, Люба Журкина, Рая Подлесная, Галя Толстова, Шура Модина, Шура Иноходова. Секретарями горкома комсомола были избраны Костя Богучарский, Коля Гавриков, Шура Орлов, Тоня Волкова.

Комсоргом на Тракторный пошел Виктор Спиридонов, на «Красный Октябрь» — Валентин Галков.

20 апреля 1943 года на расчищенном вручную участке — главным образом девчата работали, парней не было — был отремонтирован первый танковый мотор, 22 апреля был готов первый танк.

Забегая немного вперед, скажу, что первую плавку на «Красном Октябре» выдали 31 июля.

Никогда не забуду, как раздался громовой удар парового молота в кузнечном цехе Тракторного. А молотом управляла 18-летняя девчонка, комсомолка из села Заплавного. нашей области. Я еще на расчистке заметила Таню Орлову, она работала в бригаде, которая называлась «Ответ Сталинграда», а командовала бригадой комсомолка Тоня Урбанская, завоевавшая это почетное право в трудном соревновании.

...Добровольцы прибывали каждый день. Из Саратова, Куйбышева, Горького, Челябинска, Свердловска, Омска, Томска, Новосибирска, Архангельска, Мурманска, Перми, Москвы... Боюсь, что я какие-то города запамятовала, прошу меня в таком случае извинить. Вернее будет, если я скажу так: приезжали в сожженный, разрушенный дотла Сталинград из каждого уголка страны. Добровольцам было 18 — 19 — 20 лет. Приезжали люди самых различных профессий, а то и вовсе без них и здесь получали новую, единую для всех — восстановители.

Работали мы много, трудно, с утра до вечера. Нередко и ночь случалось прихватить. Ребята по-прежнему растаскивали завалы, латали цеха. И только самые опытные и умелые строили.

Восстановители наши имели такой вид, что страшно было на них смотреть, особенно на девчат. Руки в кровавых мозолях и в ссадинах (рукавиц не хватало), .лохмотья, ботинки рваные.

По мере того как прибывали добровольцы, росли и наши заботы. Пришлось срочно ставить палатки с двухъярусными койками, приспосабливать подвалы, руины, строить землянки. Даже фюзеляжи разбитых самолетов шли под жилье. Нужны были одеяла, матрацы, подушки. Многое прислали комсомольцы других городов, даже перья для подушек. И все-таки всего было мало. Случалось, что одно платье носила по очереди вся бригада. Вот только мне, как секретарю горкома, было неудобно встать в эту очередь, хотя девушки и предлагали, а обносилась я так, что на первомайскую демонстрацию 1943 года, несмотря на страшную жару, пришлось идти в пальто. Юбка на мне окончательно изорвалась.

Не всякому удается дважды пережить свою молодость. А я пережила. Именно в эти трудные для всей страны и нас годы. Мы поднимали город из пепла, а я вспоминала, как в незабываемое время строительства Тракторного стояли повсюду палатки с названиями городов, до поздней ночи горели костры.

И сейчас горели костры, и, несмотря на страшную усталость, девичьи голоса выводили песню. Мастера петь были архангельцы. Было им по 15 — 16 лет. Помню, вышли из эшелона на привокзальную площадь и примолкли. Город, как сквозь сито, виден через проломы насквозь.

«Что, — спрашиваю, — приуныли, может, назад повернем?»

«Ты, секретарь, не шути с нами, — говорит паренек, совсем еще мальчик, Женя Стрелков. — Все мы теперь сталинградцы!»

Но далеко не все так дружно и сразу прижились, как архангельцы. Позвонили мне как-то в горком комсомола (к этому времени в городе уже работал телефон), что две бригады не вышли на работу. Мчусь на Тракторный, захожу в палатку, подсаживаюсь на кровать к одной из девушек. Спрашиваю, что она читает, вспоминаю недавно прочитанную книгу. Смотрю: заинтересовались, слушают. Я им, к слову, про довоенный город, про завод, потом про бои... Поговорили еще немного, собралась уходить и вдруг спрашиваю: «А вы почему, девчата, не на работе? Отгул у вас, что ли?»

Засмущались. Потом одна говорит:

«Вы не сомневайтесь, мы отработаем это время. Тут у нас недоразумение вышло».

Я-то знала, что это за недоразумение, знала, что девчонки закапризничали из-за бытовых условий, но виду не подаю: одумались, и ладно. И вдруг вскакивает с кровати одна и поносит меня самой отборной руганью. Знаем мы вас, начальников, поживите сами в таких условиях...

Что делать? Спорить с ней, показывать, как я живу?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.