Шютц слушал бесноватого оппонента спокойно, скрестив руки на груди. Это, по-видимому, особенно раздражало старого господина.

— Почему кураториум «Неделимая Германия» избрал своей штаб-квартирой Бонн? — выкрикивал он. — Били ли вы, господин Шютц, когда-нибудь большевиков лично или отсиживались в тылу? Ваше место на передовой, во «фронтовом городе», в Западном Берлине! Там должны были вырасти стены вашего дома...

Тяжело дыша, пожилой господин опустился на скамью. Пять-шесть человек неистово застучали костяшками пальцев. Остальные безмолвствовали. Парень и голубоглазая девушка со страхом смотрели на своего соседа.

Однако Шютц, казалось, даже был доволен подобным поворотом дискуссии. С этой минуты его диалог с аудиторией стал похож на сеанс одновременной шахматной игры, которую гроссмейстер проводит с новичками. Мастер комбинационного стиля Шютц уверенно двигал свои фигуры в бой. И вдруг — стоп. Парень в зеленом пуловере спросил:

— Как можно расценивать политическую мораль Бонна, требующего самоопределения для немцев и в то же время заигрывающего с Испанией и Португалией, где Франко и Салазар вызывающе растоптали понятие самоопределения народа?

Корректный вопрос студента оказался для Шют-ца каверзнее всех наскоков недобитого гитлеровца. Он долго и сбивчиво объяснял, что Западная Германия, поддерживая отношения с Мадридом и Лисабоном, выполняет лишь миссионерские задачи.

— Почему федеральному правительству чужд дух Рапалло, почему оно против двух нейтральных германских государств в рамках европейской безатомной зоны?

Этот вопрос обрушил на Шютца сухощавый парень в очках.

— Это невозможно сейчас, господа, — пытался возражать Шютц, — ибо Советы на это не пойдут. В создании безатомной зоны сейчас нет надобности, и если Советский Союз и ГДР говорят о ней, то из пропагандистских целей.

И снова холеная рука Вильгельма Шютца нервно теребила лацкан пиджака. Нетрудно было понять его состояние: какому политику приятно получать столь откровенный мат!

...Помню, я уходил из университета в приподнятом настроении. Были на то причины. Сразу же после войны рука реваншизма на Рейне стала щедро разбрасывать семена чертополоха. На молодое поколение ФРГ была обрушена чудовищная лавина лжи. Оправдать прошлое, сделать из молодых немцев образцовых солдат бундесвера, вооруженных лютой ненавистью к Советскому Союзу, к своим братьям и сестрам из ГДР, — таков официальный курс Бонна. Но ему — и теперь я увидел это своими глазами — не удалось заглушить все хорошее, что хранится в народе Западной Германии, в его надежде — молодом поколении.

Все больше молодых немцев учится самостоятельно оценивать и прошлое и настоящее. И тогда сын спрашивает: с кем ты был, отец? Иногда вопрос звучит еще тяжелее: почему у тебя гитлеровский крест, отец? Ты убивал?

Отцы должны сказать правду детям.

Совсем недавно, в дни XXIII съезда КПСС, мне довелось взять интервью у товарища Макса Реймана и других членов делегации Коммунистической партии Германии. Прошедшие десять лет, рассказывали они, показали, что запрет КПГ. не принес немецкому народу ничего, кроме вреда. В самых широких кругах общественности ФРГ дискутируется вопрос о скорейшей отмене запрета компартии. Западногерманская молодежь бросает сегодня в лицо власть имущим и коричневым филистерам: «Мы по горло сыты побасенками о вампирах-большевиках! Дайте нам самим слушать коммунистов. Мы хотим узнать из их уст ту правду, за которую они отдают здоровье, силы, жизнь!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.