Москва проводила нас сверканием магазинных витрин, сизой дымкой отработанных газов и опасной сутолокой «Москвичей», «Запорожцев» и «Волг», которые даже здесь, уже на трассе, все норовили, по московской привычке, втиснуться в любой просвет между идущими впереди машинами, обогнать, обойти, рвануть вперед — сэкономить хотя бы минуту-две.

Вот уже остался позади элегантный кэмпинг на кольцевой дороге, вот уже последний из оголтелых мотоциклистов сделал правый обгон и был остановлен постом ГАИ.

— Минус рубль, — констатировал Андрей Караичев и включил пятую скорость.

Так начался наш рейс по маршруту Москва — Ростов — «бросок на юг»...

Для того, чтобы переоценить привычное, примелькавшееся, нужен новый объект сравнения. По многу лет изо дня в день ходишь по своей улице и не думаешь о том, велика она или мала. Улица как улица. Но однажды вдруг чувствуешь, что она изменилась, никак не можешь отделаться от ощущения скованности, стесненности, словно бы меньше стали и машины, и дома, и ты сам, точно вышел на знакомую улицу прогуляться слон и принизил, измельчил все одним лишь своим появлением. И непроизвольно задерживаешь взгляд на серебристой, громоздкой махине, что плывет, отфыркиваясь, в потоке автомобилей, как баржа среди катеров: неторопливая, неуклюжая с виду, благодушно-медлительная. Радиатор вровень с ветровым стеклом, двадцатиметровой длины фургон с прорезями холодильной установки. Вдоль фургона надпись: «Межавтотранс». Над пробкой радиатора другая: «Шкода».

Москвича не удивишь машиной, каждый день он видит и двадцатитонные «КРАЗы» и плоские, как клопы, элегантно-завершенные «шевроле» последних моделей. И все же, когда мы, пробираясь с погрузки к месту встречи с экипажем второй «Шкоды», заблудились в улочках Крестьянской заставы и уткнулись в тупик, на углу немедленно образовалась компактная толпа и стала обсуждать, развернемся мы на пятачке пустыря или нет. Собственно, спора не было:

— Куда там! Та-акой бегемот! Теперь ему задом сдавать до самой Таганки!

И вдруг этот бегемот, все так же благодушно пофыркивая, как бы сломался пополам, и передние колеса, обежав задние, вынесли кабину прямо к толпе.

— Как нам, граждане, лучше к Варшавскому шоссе?

И пока Андрей Караичев уточнял маршрут, два подростка с уважением обнюхивали нашу машину.

— Смотри-ка, да там и спать можно!..

Да, можно развернуться на крошечном пятачке. Можно загрузить в фургон десять тонн скоропортящегося груза. Можно и спать в подвесной кровати над задним сиденьем, пока товарищ ведет двадцатипятитонную махину по городам и весям. И это уже не добродушный бегемот на прогулке, это ревущий, свистящий шинами, наполненный злой, нетерпеливо-стремительной силой колоссальной инерции серебристый снаряд: обогнать его рискнет только самый опытный водитель, без крайней необходимости остановит его только самый неопытный автоинспектор, который не научился еще беречь ритм рабочей дороги.

Вот на таких машинах мы ехали.

Серпухов встретил нас свежестью предвечерней Оки, прогрохотал под колесами брусьями деревянного настила, покружился в темной воде медленными огнями на арках нового, не достроенного еще моста.

Тула обдала лобовое стекло белой туманной пеленой и дымами мартенов: казалось, вся земля курится в лучах закатного солнца, как только что вздыбленная плугами зябь.

А дорога все выстреливает в нас пыльными «Волгами» с туристским скарбом, увернутым в брезент, дальними экспресс-автобусами, исполосованными косыми струями южных дождей, «ЗИЛами», «МАЗами», «ЯЗами»...

Лес, прокат, сталь, резина, визжащие поросята, башенный кран на сдвоенной платформе, капуста, бочки с вином, бухты кабелей, трубы, контейнеры, ящики с надписью «Не кантовать»...

Плотной сетью проселков, грунтовок, профильных шоссе и бетонных автострад покрыта земля. Но выделяются среди них, как артерии среди капилляров, дороги самые мощные, самые емкие. На них особенно остро чувствуешь, какой тугой узел, какой неразрывный организм представляет собой страна. Прерви эту нить, затерянную среди чернолесья, озимей и садов, — и захлебнутся города, остановится жизнь.

Вот по такой дороге мы ехали...

Короткая остановка. Славянск. В гостинице мест нет и не предвидится. Стук каблука о тугие скаты. И снова налетают спереди на бешеной скорости сгустки огней, расплывающиеся в длину полосы света, подмигивают и уходят, уходят назад, в ночь. И снова — полумрак кабины, тлеющая сигаретка и подсвеченное приборной доской лицо...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.