Братья на острове

Не надо, так не надо, хотя меня интересовали только факты. Но о политике говорить все же пришлось, по крайней мере слушать.

Лагерь наш жил, в общем, очень обособленно: какой-то островок на острове или база на особом базисе. И вдруг сегодня к нам приезжает Глафокос Клеридис, председатель парламента Кипрской республики. Начинается переполох. Но вот все улеглось, и мы слушаем г-на Клеридиса, усевшегося со своей свитой прямо за нашим столом для пинг-понга. «Братья» посерьезнели, и их поневоле воспринимаешь в новом измерении, — Али в его элегантном костюме с бабочкой и проказливого болгарина, уткнувшегося в блокнот.

Когда-то я читал об одном австралийце, который решил убежать от политики и цивилизации на коралловый островок Тихого океана. Но и там его все же настиг сегодняшний день — испытания ядерного оружия. Бегство не состоялось.

Тишайший Джек, наш лагерный коллега, по-своему тоже спасается от века — в рабочих лагерях, этих, как он считает, «внеполитичных» островках. Но разве можно убежать от проблем жизни и смерти, свободы и счастья народов? Даже если они тебя не волнуют, даже если у тебя сапоги-скороходы!

Остров Кипр — это не только прекрасный уголок планеты, это лакомый кусок для целой своры хищников, готовых в любой момент его проглотить. И если председатель парламента находит время при всей своей занятости побывать в международном лагере и поговорить там серьезно о серьезных вещах, то, значит, он воспринимает молодых гостей острова как ответственных людей, которые должны рассказать у себя дома о главном — о том, чем живут сейчас киприоты.

Г-н Клеридис напоминает об истории кипрской проблемы.

Столетия жили на острове мирно киприоты — греки и турки. Их разделяла религия, культура, но это разделение не было трагичным. Просто различие двух общин одного народа. На острове нет районов по преимуществу турецких. Турки, составляют около 20% населения, и они традиционно селились вместе с греками в одних деревнях. Исключение составляли лишь большие города, как, например, Никозия, с ее турецкими кварталами, или Фамагуста, где в старой крепости испокон веков жили турки. Еще во времена своего колониального владычества на острове англичане пытались натравливать одних на других. В последующие годы, уже в Кипрской республике, которую британский лев пока не покинул, конфликт обострился и принял даже форму кровавых столкновений. Так в прошлом году на острове появились войска ООН.

Память подсказывает: контингент «голубых беретов» — это 5 968 иностранных солдат и офицеров — канадцев, англичан, датчан, финнов, ирландцев, швейцарцев, австралийцев, новозеландцев. Кроме этого, на острове удержала за собой 32 опорных пункта и три «суверенных» базы английская военщина. Имеются воинские части Греции и Турции, которые вместе с Великобританией — «гаранты» мира и спокойствия на острове. И, наконец, у киприотов-греков есть свои подразделения, а у киприотов-турок — свои.

Г-н Клеридис отвечает на наши вопросы, разъясняет политику правительства Макариоса, а лейтмотивом проходит у него опять же хрестоматийная мысль: главный враг молодых независимых стран — империализм с его сегодняшней политикой «разделяй и властвуй». Нынешний конфликт просто не мог произойти, подчеркивает председатель парламента, если бы не вмешательство извне.

А через несколько дней лагерных «братьев» принял президент Кипра — единственный в мире церковный чин, избранный главой государства. Его официальная резиденция помещается в бывшем генерал-губернаторском дворце британской короны.

У Макариоса умное, чуть-чуть усталое лицо. Высокий монашеский клобук и черная ряса. Он приветливо раскланивается с нами, пока проходит церемониал представления.

Пока мы беседовали с Макариосом, в комнату степенно прошествовала самая обычная, беленькая с серыми пятнами кошка. Кто-то позднее сказал, что эта плебейка была некогда любимицей последней генерал-губернаторши. В спешке кошку забыли, и сейчас она только напоминает о недавних самонадеянных хозяевах этого дворца. Но англичане покинули, увы, не все дома на острове.

По дорогам Кипра плетутся мулы с укутанными во все черное старухами крестьянками или седовласыми молодцами в шароварах, напоминающих юбку. Трясутся допотопные автобусы, продуваемые насквозь, мчатся военные «джипы», надменно скользят лимузины. Мы же катим в шустром «фольксвагене», точнее, его водитель выжимает из двигателей малолитражной крошки максимум возможного, а я лишь стараюсь не глядеть в сторону, где отвесно уходят вниз склоны ущелий. Полуметровая «опечатка» и... бр-р-р!

Человек за рулем — Михалис Олимпиос, один из работников ЦК АКЕЛ, прогрессивной партии трудового народа Кипра. Мы с ним встретились год назад на Международном семинаре в Варшаве, и вот сейчас Михалис, по-свойски Миша, решил показать один из самых прекрасных уголков острова — район Пафоса, куда он едет на встречу с партийным активом.

На стокилометровой скорости все время держать руль утомительно даже для такого лихача, как Михалис. Останавливаемся в сельской кофейной. Хозяйка откуда-то знает моего спутника и особенно сердечно предлагает отдохнуть.

— Кофе?

— Кофе.

— Какой?

— Мэтрио.

Я избираю умеренный вариант по-гречески; «мэтрио» — это, так сказать, средне подслащенный кофе. Есть еще «скейтос» — совсем горький, чуть подслащенный — «мэзолиги», сладкий — «малогликис» и совсем просахаренный — «меленио». Голос Михалиса звучит снисходительно: