— Научи эту сволочь говорить правду! — приказывает он другому палачу, мощного телосложения, который поигрывает толстой длинной дубинкой.

На мою спину обрушивается столько ударов, что под конец я их уже не чувствую. Только слышна глухая музыка, в ритм которой приплясывают от удовольствия мои мучители.

— Этот мешок с костями не протянет и десяти минут! — рычит издевательски один из них.

— Придется вытягивать его на носилках... — поддакивает другой.

Из горящих от соли глаз у меня обильно текут слезы — это все, чем я могу смочить свои пересохшие губы.

Перерыв

Затем палачи устраивают перерыв. Они устали. Я тоже пользуюсь передышкой. И пока я восстанавливаю свои силы, в голове проносятся сотни воспоминаний. В этот момент я вспоминаю самые приятные события моей жизни. Воспоминания — это те зрители, которые усаживаются вокруг нас, когда жизнь иссякает, сходит на нет, гаснет и сам человек уже не может быть свидетелем своей смерти. Тени начинают сгущаться, и вот наступает полная тьма...

Ведро холодной воды приводит меня в чувство. И снова удары, пинки...

— Говори, говори, говори! Скажи правду, не будь ослом... Говори, дерьмо!

Я не произношу ни звука. Удары сыплются градом. Обморок за обмороком. Короткие возвращения к жизни проходят как в тумане...

Снова удары, но я уже не ощущаю боли. Сильва Рейес, знаток своего дела, быстро замечает это и, как бы экзаменуя своих подчиненных, приказывает:

— А ну-ка, попробуйте что-нибудь другое!

— Снимите с него ботинки, — предлагает американец, которого все зовут «мистер Уильямс», — и держите его, чтобы не двигался.

Затем он отходит к письменному столу и быстро возвращается с какими-то щипцами в руках.

Щипцами он принимается вырывать мне ноготь на мизинце ноги. Боль неописуема. Мне угрожают вырвать все ногти, если я не заговорю и откажусь выдать планы генерала Раудалеса. Наплевать, я только хочу, чтобы они покончили со мной разом. Впечатление — будто отрезают ноги... Боль растет. Я уже не могу описать ее. Это невозможно сделать, как вообще невозможно измерить всю ту боль, которую способен вынести человек.

Боль на рубашке, на брюках, на стенах. Но внутри радость, что ничего не сказал, любовь к народу, вера в человека. Любовь к народу творит чудеса. Я никогда не думал, что смогу выдержать такую пытку.

Сорвано два ногтя... три... пять, и двадцать пять или тридцать вопросов остаются без ответа. Я ничего не сказал и не скажу. Правда прячется, как ребенок, в уголке души, и ни угрозы, ни жестокость не заставят ее выйти оттуда.

Ноги распухли, как у человека, пораженного слоновой болезнью. Кровь растекается по кирпичному полу.

— Напяль на него ботинки! — приказывает Сильва Рейес Уильямсу.

— Не налезут, — отвечает палач.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.