– Ничего, – успокаивала себя и других Зинаида Гавриловна, – следующий раз я привезу дранку из Свердловска.
И хотя над нею откровенно подтрунивали все, вплоть до квартирной хозяйки, слово свое она сдержала – привезла багажом десять пачек еловых дранок, тонких, одна в одну, точно школьные линейки. Потом купила четыре столба, заплатила за то, чтобы их вкопали в землю, выпросила у сапожника мелких гвоздей и принялась за работу. Она даже перестала появляться на берегу, чему очень удивлялись местные рыбаки. Не заболела ли, не дай бог, старушка? Ведь до этого каждый раз, как только зеленый баркас отправлялся снимать камбальные крючья или «подрезать» ставники, она приходила к бригадиру и просилась в море.
– Нельзя, мамаша, – увещевал ее здоровенный усатый бригадир, похожий на кормчего с запорожской ладьи. – Возраст не тот. Осклизнетесь либо что...
– Да я же здоровая, – петушилась Зинаида Гавриловна. – Вот хотите, я вам руку пожму?
– Не надо, мамаша, тут у нас костоправов нету, изуродуете, чего доброго, жена родная не признает.
– Возьмите, – просила старушка, – я помогать буду.
– Пропуск на выход в море надо иметь, в ролю судовую вносить, – врал бригадир, – а к ставникам неинтересно. Тут и с берега все видать. Так что не взыщите, мамаша.
Зинаида Гавриловна знала всех рыбаков, даже на Лысые скалы хаживала к их летнему стану. Встречали ее приветливо, кормили горячей ухой с молотым перцем и жаренной в муке барабулькой, но в море с собой не брали. Забрела она как-то сюда в шторм, вскарабкалась на громадный камень, до которого долетали брызги и клочья пены, протянула вперед руки и на виду у озабоченных рыбаков начала читать стихи:
Я вспомнил прежних лет безумную
любовь, И все, чем я страдал, и все, что
сердцу мило. Желаний и надежд томительный
обман... Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый
океан...
Сейчас, глядя на ее усилия, Славка дивился упрямству старой женщины. Чего она хочет? Зачем городит этот немыслимый «павильон»?
– Скажите все-таки, Зинаида Гавриловна, – сказал он, – для чего нужна здесь эта беседка? Только не подумайте, что я с иронией. Мне просто интересно, даю слово.
Старушка пожала плечами.
– Не знаю. Хочется, чтобы было лучше...
Искатели затонувших якорей двинулись наконец своей дорогой. На берегу их, должно быть, уже ждали. Они лезли через гору, шли сквозным сосняком по рыжему, шелестящему ковру из опавшей хвои, продирались сквозь заросли терна, скумпии и глухой крапивы, мимо полянок, возделанных под огороды...
– Осторожно, тут мины, – деловито предупредил Боцман.
Впереди на тропинке темнели лепешки коровьего помета. Славка свернул в сторону и начал спускаться к морю по высохшему ручью.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказ
Открытое письмо журналистке принцессе Полине Мюрат